Глаза Зарид расширились от ужаса, и она попыталась вырваться, но он не пускал ее.

— Я сказал тебе, что могу это сделать, а это еще не значит, что я это сделать собираюсь. А собираюсь я всего лишь выйти навстречу твоему брату.

— Не надо, — прошептала она. — Он убьет тебя.

— Правда? Но ты сказала, что честь для него превыше всего. Разве у него поднимется рука на человека, который является не только его кровным родственником, но и, фактически, братом благодаря браку с его сестрой. Посмеет ли он убить человека, который сам сдался на его милость?

— Я не пущу тебя. Я пойду к нему сама. Он хочет вернуть меня. Ты не знаешь Рогана. Его семья для него — все.

Тирль приблизил к ней лицо.

— А ты — все для меня. Ты что, думаешь, что я вот так просто позволю тебе меня покинуть. Думаешь, я соглашусь потерять тебя после того, как потратил столько времени и усилий, чтобы тебя завоевать?

— Я… я не знаю. Я не знаю, что я думаю. Но одно я знаю твердо — мой брат тебя убьет.

— Твоему хиленькому братцу трудновато будет справиться с Говардом. — Перехватив ее гневный взгляд, он засмеялся. — Вот теперь я узнаю ту женщину, которую всегда любил. А теперь, давай-ка одеваться, а не то твой брат может ворваться сюда с минуты на минуту и застанет нас нагишом. Я все-таки предпочитаю серебро. Учитывая крутой нрав твоего брата, можно предположить, что появление Говарда в полном боевом снаряжении он воспримет как приглашение к схватке, а я чертовски устал после ночного-сражения в постели с другим Перегрином.

— Тебе не победить моего брата. Он как…

— Давай, давай, опиши мне со всеми красочными подробностями подвиги своего брата. Обо мне ты когда-нибудь будешь рассказывать другим, как о полном ничтожестве, даже с постели по утрам встающем совершенно обессиленным. — Он развернул Зарид кругом и шлепнул ее по заду. — А теперь пошевеливайся. Мы должны как следует подготовиться к встрече с Роганом. Ты должна показать ему, что значит гордо именоваться леди Говард.

Каждый раз, когда он называл ее Говард, сердце Зарид едва не выскакивало из груди. И когда он вышел из комнаты, а вместо него явилась Маргарет, чтобы помочь одеться, сознание Зарид было как в тумане, и соображала она крайне плохо.

Ей не очень долго пришлось ждать возвращения Тирля. Он облачился в шитый серебром камзол с голубой шелковой подкладкой, что выгодно подчеркивал все достоинства его внешности: темные волосы казались теперь еще темнее, и Зарид могла поклясться, что в жизни не видела более привлекательного мужчины.

Встретив ее восхищенный взгляд, он улыбнулся.

— Я рад, что хоть чем-то доставил тебе удовольствие. — И предложил ей руку. — Идем. Роган нас уже заждался.

Зарид трясло, как в ознобе, когда они спускались по лестнице, потому что впервые она не восторгалась красотой этого дома, а оценивала его как укрытие. С этой точки зрения он был абсолютно бесполезен. Ни стен, за Которыми можно переждать опасность, ни ворот, которые можно захлопнуть перед носом неприятеля. Одна стрела с привязанным к ней пучком горящей соломы могла превратить это цветущее место в дымящиеся руины. Теперь дом уже не казался ей райским уголком. Она видела в нем лишь совершенно никудышнее убежище. Зарид приостановилась на лестнице.

— Прошу, оставь меня. Я поговорю с братом и пообещаю добровольно выйти к нему, если он в свою очередь поклянется, что не тронет тебя.

Тирль нежно поцеловал ее в губы.

— Нет. Ты всегда приписывала мне трусость и малодушие, но я не такой.