Алан вдруг замедлил шаг и взял меня за плечо.

– Вэрди! Объясни, зачем тебе эта мутная девчонка? Ты многовато о ней думаешь.

От неожиданности я споткнулась о торчащую из земли железку, с трудом удержала равновесие и встала как вкопанная. Не то чтобы вопрос был новым, наоборот, я уже столько раз отвечала на него Алану, что пора бы прекратить спрашивать. Тем более он знал, как меня это злит.

– Карвен – моя подруга, – начала я, стараясь не повышать голос. – Она не мутная. Она была со мной до тебя. Еще раз выскажешься о ней так – выбью зубы. Понял?

Говоря, я крепко держала Ала за рукав плаща и не сводила с него глаз. Когда я закончила, он попятился, виновато шмыгнул носом. Может, я казалась ему похожей на фурию? Пусть так.

– Извини, я пошутил, – пробормотал он. – Закрыли тему.

Но теперь закрывать тему не собиралась я.

– Если бы не Карвен, у нас не было бы этого поезда и многого другого. Постарайся помнить это, а не только какие то формулы.

Алан капитулировал. Я удовлетворенно спрятала руки в карманы и ускорила шаг. Идти на каблуках по раскисшей земле, усыпанной камнями и металлоломом, было трудно, но я не обращала на это внимания.

Мне вспомнилась случайная встреча с Карвен под городским мостом. Я еще только покинула дом моей второй матери и рада была хоть кого то встретить. Полуседая тощая девочка показалась мне чокнутой, но она была добра и ухитрялась доставать еду. Это сразу примирило меня с ее странностями – побегами, долгим вечерним созерцанием неба и общением с призраками, которых я поначалу не видела. Карвен научила меня воровать и прятаться. Ей никогда не приходило в голову меня прогонять или требовать благодарности. Она просто стала мне близким человеком, насколько вообще способна быть близкой.

Летом мы отправились искать другой дом: из под моста нас выгоняли взрослые бездомные. Я думала, мы выбираем путь наугад, но Карвен отлично знала, куда идет. Впервые увидев махину покореженного поезда, я подумать не могла, что здесь и есть наш конечный пункт. Эшелон был мне знаком: он стоял еще со времен Большой войны. Говорили, когда он перевозил беженцев, его обстреляли вражеские самолеты, а еще пустили газ, в котором задохнулись те, кто был еще жив. Этих людей и закопали на кладбище по другую сторону дороги. А эшелон не убрали: сначала оставили как напоминание об ужасах войны, потом элементарно забыли. Другие поезда стали пускать по объездному пути. Колея оказалась ненужной. За сорок лет родилось множество баек о живущих тут призраках. Байки имели почву, но вот этого я не знала.

Прибыв, мы не обнаружили тут никого, кроме Маары, она поселилась прямо в паровозе. Разговаривать она почти не умела, понимала самые простые слова, и лишь с большим трудом нам удалось чего то