Нулла встряхнулась, повернулась к голопроектору и застонала от досады: строя республиканских кораблей больше не было — каждый сражался сам за себя, и лишь у флагмана, прикрывая своими бортами от ударов вражеских крейсеров, держались старик-дредноут «Непокорный» и пара «Консульских». И держались весьма удачно: строенный залп турболазеров угодил в центральную секцию «Бунтаря», разломив его напополам. Медленно вращающиеся половины корабля, сохраняя направление и скорость, пролетели мимо республиканцев и вошли в атмосферу планеты, расцветив её яркими вспышками сгорающих обломков.

«Несущий свободу» опять содрогнулся.

— Пробоина по правому борту, — не дожидаясь доклада аварийной бригады, определил Янг всё тем же невозмутимым тоном. — Долго мы не продержимся.

Он был не прав — они продержались довольно долго. Почти полчаса. Бесценные полчаса, которые и определили всю судьбу кампании.

— Мы смогли… — Эти слова прошептала генерал-джедай Ия Нулла на мостике погибающего крейсера, глядя на чудом уцелевший голопроектор. В систему вошли шесть республиканских кораблей — и не собранных с бору по деревцу, как её соединение, а шесть «Венаторов», — и с ходу, двумя клиньями, ударили в тыл увлёкшимся избиением сепаратистам.

6

Зелтрос. Окрестности города Зелар

— Ихха! — Восторженный вопль вырвался из горла Свитари, казалось, независимо от её воли. Только её ноги оторвались от камня, едва прикрытого тонким слоем почвы, и пугающе ненадёжная конструкция дельтаплана увлекла полукровку прочь от горной вершины, как сердце сперва испуганно ухнуло куда-то в район живота, а потом вернулось на предусмотренное природой место в груди, отчаянно колотясь и разнося по телу настоящее адреналиновое цунами. Этот щекочущий нервы страх совсем не походил на тот парализующий ужас, что она испытывала большую часть своей жизни. После этого страха даже привычные и приевшиеся радости жизни приобретали новые краски и глубину, рождая удивительное сочетание жажды жизни и поиска смертельно опасных удовольствий.

— Я же говорил, что это не сравнится со спидером! — Голос из вставленной в ухо бусины коммуникатора едва слышался сквозь гул ветра и оглушительный стук сердца Свитари.

Ответ Лорэй из-за избытка чувств состоял в основном из нецензурных выражений, общая совокупность которых парадоксально сводилась к фразе «Это потрясающе!». Её собеседник, успевший привыкнуть к своеобразному лексикону новой подружки и находивший в нём определённую пикантную прелесть, весело хмыкнул и замолчал, всецело отдавшись полёту. Его дельтаплан своей формой напоминал два исполинских крыла и был раскрашен соответствующим образом. Оставшаяся на вершине Эйнджела невольно провожала его взглядом, завороженная зрелищем удивительного крылатого существа. Она сидела в тени, оперевшись спиной на сглаженный ветрами и дождями крупный обломок скалы, и наблюдала за первым полётом сестры. Свой дельтаплан Ри выкрасила сверкающими сполохами золота и багрянца, так что теперь издалека казалась парящей на объятой пламенем конструкции. Искорка костра, летящая в небо.

Серебристый аэроспидер летел неподалёку от Ри — несмотря на любовь к острым ощущениям, на первом полёте её новые зелтронские друзья бдительно страховали неофита. Помимо водителя — весёлого малого по имени Селми, — в спидере сидела молоденькая девчушка, находящаяся в том возрасте, когда подростковая угловатость уже начала сменяться женственными формами, а вот характер пока ещё сохранял больше детских, чем юношеских черт.