Элис посмотрела в документ. То было свидетельство о браке, заключенном между Генри Ликом, слугой, и Сарой Физерстоун, девицей, выданное соответственной конторой в Паддингтоне. Прайам тоже посмотрел. Еще одна проделка Лика! Никакое откровение о прошлом Генри Лика его б не удивило. Тут ничего не оставалось делать, кроме как правдиво отпираться, и держаться на этом до конца. И пытаться не стоило успокоить эту даму, ей растолковывая, что она вдова джентльмена, покоящегося в Вестминстерском аббатстве!

— Я ничего не знаю, — сказал упрямо Прайам.

— Но вы, я полагаю, не станете же отрицать, сэр, что имя ваше и фамилия ваша — Генри Лик, — крикнул Генри, вскочив с дивана и встав рядом с Мэтью.

— Я отрицаю все, — сказал Прайам. Ну как им объяснить? Он даже Элис не сумел убедить в том, что он не Генри Лик, а с этими гостями — что уж и пытаться?

— Я полагаю, мэм, — продолжал Генри, адресуясь к Элис важным тоном, как если бы она была многолюдной паствой, — что по крайней мере вы с моим отцом… э-э… живете вместе под одной фамилией… э-э… мистер и миссис Лик?

Элис только брови подняла.

— Все это сплошное недоразумение, — нервно вмешался Прайам. Но тут его осенила блестящая идея. — Можно подумать, что в целом свете существует один-единственный Генри Лик!

— Вы на самом деле узнаете моего мужа? — вступила Элис.

— Вашего мужа! — Мэтью был возмущен.

— Ну, не то что я его узнала, как он был, — сказала истинная, законная миссис Лик. — И он ведь меня тоже не узнал. Тридцать же лет прошло!.. В последний раз, когда я его видела, ему всего-то двадцать два, или двадцать три года было! Но он того же самого типа мужчина, и глаза у него такие же. Вы только гляньте на Генри моего глаза, а вдобавок я двадцать пять лет назад слыхала, что он на службу поступил к мистеру Фарлу, он что ли художник, или кто, ну, которого в Вестминстерском аббатстве схоронили. И все в Патни знают, что этот джентльмен…

— Джентльмен! — сердито проворчал Мэтью.

— Слугою был у Прайама Фарла этого. Все говорят.

— Полагаю, вы не станете опровергать, — проговорил Генри-младший, — что едва ли Прайм Фарл держал двух слуг по имени Генри Лик?

Сломленный этим сократовским доводом, Прайам молчал, тиская собственные колени и глядя на огонь.

Элис подошла к буфету, где держала лучший свой фарфор и вынула оттуда еще три чашки с блюдечками.

— Не попить ли нам чайку, — сказала она преспокойно. Потом достала чайницу и положила в заварочный чайник семь ложечек чаю.

— Спасибо вам большое, — простонала подлинная миссис Лик.

— Мать, не сдавайся! — увещевали ее викарии.

— А помнишь, Генри, — хныча, обратилась она к Прайаму, — как ты сказал, что ни за какие коврижки ты в церковь не пойдешь жениться? А я тебе уступила, всегда я тебе уступала, помнишь? А помнишь, как крестить ты не хотел маленького, бедненького Джонни? Теперь-то я надеюсь, что твои понятия переменились? И до чего же странно, ну до чего же странно, что двое твоих сыновей, и как раз те, кого ты до нынешнего дня в глаза не видел, оба они служат церкви! А все ему благодаря, Джонни, это он им обеспечил. Если б я тебе рассказала, чего мы только натерпелись, ты бы не поверил. Они же в писарях служили, и писарями им бы и оставаться веки вечные, кабы не Джонни. Но Джонни — он всегда умеет зашибить деньгу. Все — дело его инженерное! И вот, пожалуйста, Мэтью в соборе Святого Павла служит, в год пятьдесят фунтов огребает, а у Генри, у того приход в Бермондси будет, — в тот месяц обещали, и за все спасибо Джонни! — она уронила слезу.