– Ты же знаешь, – проговорил он, – наш Коркин слеп на правый глаз и глух на левое ухо…

    Иван вздохнул и стал одеваться. Он один во всем интернате был в курсе, что Дима, не успев списать решение задачки, иногда предъявлял немощному физику фальшивое домашнее задание. Коркин был в состоянии разобрать только одно: написано что-то в тетрадке или не написано, и Дима, сделав это открытие из жизни Коркина, широко им пользовался.

    Только дружба с сюкоргом спасала Диму от изгнания из рядов СЮКа и вообще из космической службы. Дима был ленив и крайне туп в вопросах физики. Любое электронно-вычислительное устройство в ужасе отказывало при одном только беглом взгляде на Баранова.

    А однажды, уснув во время доклада об идеологической обстановке в глубоком космосе, он упал со стула. Иван сидел тогда в президиуме и не мог даже кольнуть подлеца Баранова значком «Отличник космоподготовки», дабы тот очнулся.

    Вот и сейчас Вадим проигнорировал утреннюю гимнастику, наплевательски отнесся к получению заряда бодрости на весь день, оделся кое-как и без всякого энтузиазма встал в строй поближе к левому флангу.

    По радио снова зазвучал марш. Отряд чеканным шагом направился в столовую. Навстречу им попалась библиотекарша Вера Сергеевна. Она всегда носила одни и те же вышедшие из моды брюки, была коротко подстрижена, на верхней губе имела усики и отличалась нескрываемой ненавистью к читателям. Когда в библиотеке появлялся неприятель, Вера немедленно занимала оборону за картотекой. «Чего надо?» – спрашивала она неприветливо. «Задачник по ядерной физике под редакцией академика Пипеткина…» – начинал перечислять сюковец, заглядывая в длинный список. «Давай сюда бумажку», – говорила Вера, закрывая собой вход к стеллажам. Она нехотя выдавала книги и уже в спину уносящему ноги сюковцу бросала: «Порвешь – башку отвинчу…»

    И только Диму Баранова она привечала в своем святилище. Как ему удалось растопить сердце амазонки, не знал никто.

    Баранов, нарушая строй, устремился к Вере, и кавалерист-девица вступила с ним в оживленную беседу. Иван подошел к ним.

    – Доброе утро, Вера Сергеевна.

    Вера, как обычно, пропустив мимо ушей приветствие, торопливо проговорила, обращаясь непосредственно к Диме:

    – Купера я тебе отложила, вечером заходи.

    И ушла.

    – Вадим, – укоризненно сказал Терочкин, – ну что это за отвлекающие книги? Опять по алгебре запустил, физику не сделал…

    – Да и пес-то с ними, – беспечно молвил Баранов.

    Дежурный в столовой встретил друзей сурово:

    – Почему опаздываете? Почему не в строю?

    – Обсуждали новый гимнастический комплекс, – соврал Вадим. – Увлеклись. Прости, Герка, если можешь.

    – Ладно, – смилостивился дежурный. – Сейчас принесу вам манную кашу.

    Дима тоскливо посмотрел на длинные столы, за которыми сюковцы уже стучали серебряными ложками по саксонскому фарфору, и вздохнул. После завтрака Дима отнес обе тарелки – свою и Ивана – в мойку и куда-то ушел, не сказав ни слова. На самоподготовке его не было, и на обед он не явился.

    Все!

    – И пусть я трус, – бормотал Дима Баранов, – все равно не боюсь этой бандуры!..

    Но он боялся.

    «Бандура» была на самом деле древней машиной времени.