Мы слезли вниз на камни и задрали головы. Хови стоял, держа Манни за шею. Да, высота приличная. Не завидую я Манни. И опять то же чувство — что за нами следят.

— Мне толкнуть его или просто уронить? — спрашивает Хови.

— Как получится! — проорал я. — Естественным образом!

— «Естественным образом»… Ну, не знаю… — мнётся он. — Как по мне, так вся эта затея какая-то неестественная!

— Снимаю, — говорит Айра. — Внимание… мотор!

Хови поднатуживается, и через мгновение Манни-Дранни перелетает через перила моста и, размахивая руками и ногами, словно живой, ласточкой устремляется прямо на камни. ШВАРК! Манни врезается башкой в острые булыжники. На том для бедняги всё кончено. Голова отрывается и летит прямо в меня, как пушечное ядро. Еле успеваю упасть, не то не сносить бы мне собственной головы; а когда приподнимаюсь, вижу картину маслом: передо мной на камнях валяется, раскинув руки-ноги, безголовый манекен — ещё одна жертва научно-технического прогресса.

Хови бегом спускается с моста.

— Ну как, разбился? Разбился?!

— Ага, — подтвердил я, поднимаясь с земли. — Придётся переименовать его в Манника Без Головы.

Айра, по-прежнему запечатлевающий всё для потомков, подошёл поближе к усопшему, драматически застыл над ним, постоял и наконец выключил камеру.

— А куда подевалась голова?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею, где-то здесь. Вот тебе и пластик-фантастик.

— Вы это ищете? — услышал я незнакомый голос — надтреснутый, как будто его обладатель слишком много кричал. Я повернулся и… Вот клянусь, первое, что вижу — голова Манни, плывущая сама по себе в воздухе. Это длится только долю секунды, но всё равно — меня охватывает жуть. А в следующую долю той же секунды в моём мозгу что-то как будто щёлкает, и я вижу какого-то пацана с болваньей головой в руке. Я не сразу разглядел мальчишку, потому что прикид у него был серо-бурый, того же цвета, что и булыжники вокруг; ну и вы сами знаете, какие трюки способен вытворить человеческий мозг, если свет падает под подходящим углом.

— Прошу прощения, — сказал Айра, — но тут закрытая вечеринка.

Пацан и бровью не повёл.

— Клёво получилось, — сказал он. — Но вот если бы вы его приодели, чтобы он на плёнке выглядел как человек, а не как пластиковое чучело — было бы лучше.

Айра поджал губы и покраснел с досады, что сам не додумался.

— Слушай, а мы знакомы? — спросил я у пацана, хорошенько присмотревшись к нему. Его светло-пепельные вихры стояли дыбом, как если бы кто-то держал у него над головой наэлектризованный воздушный шарик. Примерно на голову ниже меня. Хлюпик. А больше в нём не было ничего примечательного. Ну, то есть, вообще ничего. Ни красавец, ни урод; ни толстый, ни худой. Ни то ни сё, всеобщее среднее арифметическое. Если найти в энциклопедии статью «пацан», то физиономия этого мальчишки будет там в качестве иллюстрации.

— Мы с тобой вместе ходим на какие-то уроки, да? — спросил я.

— На естествознание, — ответил он. — Мы сидим рядом на естествознании.

— А, ну да, точно, теперь припоминаю.

Чёрта лысого я помню, чтобы он когда-нибудь сидел рядом со мной.

— Меня зовут Кельвин, — сказал он. — Кельвин Шва.

Услышав это, Айра ахнул:

— Так это ты — Шва?

— Ну вроде я.