— Конечно, детка. Сложные они только для нормальных людей.

Я слегка вздрагиваю, но ничего не говорю. Учеба дается мне легче, чем многим. И меня это смущает. Я не знаю, почему так случилось. Потому ли, что папа со мной много занимался дома, или просто потому, что мозги у меня так устроены. Иногда я думаю, уж не по этой ли причине меня взяли с собой сюда. Другому человеку, не Итану, я бы могла сказать что-нибудь типа: «Я этот материал знаю, проходила в летней школе», но когда я познакомилась с Итаном, то дала себе клятву никогда не врать ему по пустякам. Он следит за каждым моим словом и обладает странной способностью ловить меня на вранье.

— Покажешь, как сделала?

— Ты серьезно? А телевизор ты уже выключил?

Итан смеется, а я очень даже довольна собой. До встречи с Итаном никто и никогда меня не поддразнивал, а когда он сделал это в первый раз, я сначала не поняла, будто он говорил на суахили, но мне понравилось. Прозвучало неплохо.

Он вообще способный парень, особенно в физике. В свободное время Итан читает мудреные книжки, посвященные теории струн и квантовой теории гравитации. Два прошлых лета он проработал практикантом в какой-то лаборатории в Тинеке, штат Нью-Джерси, где проводят исследования в области теоретической физики. Домашнюю работу Итан делает, не отрываясь от экрана, где крутят сериал «Во все тяжкие». В моей помощи он не нуждается, задачки эти щелкает как орешки. А осенью пойдет учиться в Колумбийский университет.

Однажды Итан заявил, что звонит насчет домашней работы потому, что я самая красивая девочка в группе ядерной физики. Сердце тогда у меня чуть не выскочило от смущения, но это мало что значит, ведь в группе нас всего пятеро, и я в ней единственная девочка.

— Давай сегодня встретимся в библиотеке, хочешь?

По его тону слышу, что Итан хочет проверить, какое у меня настроение. Что и говорить, утром я вела себя довольно странно. Слышу в трубке фоном чьи-то голоса. Наверное, это его дружок Мэтт и другие ребята из спортивного блога, который он ведет.

— Нет, — отвечаю я.

А если бы я ответила искренне? «Не могу смотреть тебе в глаза, потому что мне стыдно от сладких мыслей о тебе на вечеринке после церемонии».

Вне школы мы с Итаном почти никогда не встречаемся — я не соглашаюсь, если он о чем-нибудь просит. Я даже предлогов не придумываю, чтобы лишний раз не врать. Но его это не обескураживает. Похоже, Итана мало колышет, что он звонит мне постоянно, а я ему никогда или что он придумывает для меня разные ласковые прозвища (Пенни, Хенни, Хеннипенни, Гули, Дуфас, Джеймс Первый), а я не могу заставить себя назвать его даже по имени.

— Завтра перед обедом у меня будет немного свободного времени, — решаюсь предложить я.

Ну да, к тому времени я уже успею прийти в себя.

— У меня испанский. Плевать, прогуляю.

— А я думала, у тебя контрольная. — В голосе моем звучит ворчливая нотка, и мне это очень не нравится. Я так часто ворчу, что иногда забываю об иных способах выражать свои мысли.

— Подумаешь, немного опоздаю.

Итан был первым, кто заговорил со мной в первый день учебы в девятом классе. Все произошло довольно странно. Был урок математики, он сидел впереди, потом повернулся и посмотрел на меня так, будто знал меня раньше, и мы с ним старые друзья, и у нас много общих дел, а от меня, казалось, ждал того же: что я буду вести себя так, будто знаю его тыщу лет. Прошло два года, а я все еще ломаю голову, пытаюсь разгадать смысл его взгляда.

А я не привыкла, чтобы на меня так смотрели. Я была стеснительная четырнадцатилетняя девчонка в каком-то нелепом платье. К тому же разговаривала заученными фразами из сериалов девяностых, и меня сторонились все одноклассники.