Поэтому Луиза чувствовала, что, хотя ей и не удалось убедить короля и его брата выбрать мадам де Гиз, она не вызвала недовольство короля Франции, направив свои усилия на то, чтобы состоялся брак с Марией-Беатрисой, особенно если учесть то, что по всей стране выражалось недовольство католическим браком герцога.

По Англии прокатывалась новая волна протеста против католицизма. Прошло уже много времени после костров у Смитфилда, но еще были живы люди, помнившие отголоски тех дней.

– Не хотим папства! – кричали люди на улицах.

Луизе все еще не удалось получить никакого обещания от Карла относительно времени, когда он заявит, что он католик. Однако он отменил некоторые законы, направленные против католиков. Он заявил, что ему хочется, чтобы в стране утвердилась веротерпимость. Но многие из его подданных хотели знать, неужели он забыл, что случилось с английскими моряками, попавшими в руки инквизиции. Он что – забыл о дьявольском заговоре с целью взорвать здания парламента в период правления своего деда? Король, говорили люди, слишком беспечен, а так как брат у него католик, а француженка-католичка все время нашептывает ему на ухо, то он готов заплатить любую цену за мир.

– Папа, дотянувшись лишь одним пальцем ноги до Англии, – заявил сэр Джон Найт в палате общин, – вскоре окажется здесь собственной персоной.

Палата общин после этого потребовала, чтобы Карл отменил свою декларацию о религиозной терпимости. На это Карл ответил, что он не претендовал на отмену каких-либо законов, касающихся собственности, прав или свобод своих подданных, или на изменение догмата или благочиния американской церкви, а требует лишь отмены наказаний за отступничество.

Ответом палаты общин на это было решение не утверждать законопроект о финансах до тех пор, пока не будет отменен закон о свободе вероисповедания.

Так как обе палаты парламента были настроены против него, Карлу ничего не оставалось, как согласиться одобрить тест-акт, закон о присяге в отречении от приказания папской власти и догмата, требовавшего, чтобы все должностные лица, гражданские и военные, давали торжественную присягу в соответствии с обрядами англиканской церкви.

Сделав это, он немедленно встретился с Джеймсом.

– Джеймс, – сказал он, – боюсь, что теперь ты должен принять решение. Надеюсь, что оно будет правильным.

– Речь идет об этом тест-акте? – спросил Иаков. – Это из-за него вы так опечалены, брат?

– Да, Джеймс, ты должен принять торжественную присягу в соответствии с обрядом англиканской церкви. Тебе следует отречься от признания власти папы и отказаться от догмата преосуществления.

– Я не могу этого сделать, – ответил Джеймс.

– Ты должен изменить свои взгляды, – непреклонно настаивал Карл.

– Собственное мнение – это то, что у нас должно быть, хотим мы этого или нет.

– Умные люди держат его при себе.

– Умничающие в духовных вопросах никогда не войдут в святое место и совершают святотатство.

– Джеймс, ты слишком слишком серьезно относишься к себе, но недостаточно серьезен в существенном. Послушай меня, брат. Мне уже больше сорока лет. У меня нет ни одного законнорожденного ребенка. Ты – мой брат. Твои дочери являются наследницами престола. Вскоре ты женишься на юной девушке, и я не сомневаюсь, что она подарит тебе сыновей. Если ты хочешь подвергнуть свою собственную глупую голову опасности, что станет с их будущим?

– Никогда еще ничего хорошего не получалось из плохого, – твердо ответил Джеймс.

– Джеймс, с добром и злом все ясно. Поразмышляй о здравом смысле. Завтра ты придешь в церковь со мной, и рядом со мной ты сделаешь все, что я от тебя жду.