– Отец! – сказал молодой человек со слезами на глазах.

– Полно, Джемми, – прервал его Карл. – Давай забудем прошлое.

– Я бы никогда не позволил им убить вас, – рыдал Джемми.

– Я это знаю. Я этому верю. Вот! Подпиши это, и я позабочусь, чтобы ты был прощен.

Монмут упал на колени и поцеловал руку отца.

– Джемми, – продолжал Карл, – в детстве ты как-то раз пытался ухватить горящее полено. Я вовремя тебя остановил и постарался, чтобы ты понял, что, если ты будешь пытаться трогать огонь, то сильно обожжешься. Ты это понял. То же самое я повторяю и теперь.

– Да, отец… Я благодарю вас от всего сердца!..

– Теперь ты должен меня оставить, – сказал Карл. – Нехорошо, если тебя увидят здесь. Люди не простят тебя так легко, как это сделает отец.

После этого Иаков покинул отца, но, хотя он и постарался быстро уйти от дворца, он все-таки встретил некоторых из своих прежних друзей. Они поняли, где он был и что он сделал, и сказали ему, что он покинул тех, кто его поддерживал и старался возвести на трон, и что, если подписанное им признание станет достоянием гласности, никто из прежних его приверженцев никогда больше не будет для него стараться. Его будут считать другом до первой беды. Подписав письмо, подготовленное для него отцом, он по сути переметнулся к врагам.

Опешивший Иаков вернулся в Уайтхоллский дворец.

Он предстал перед отцом.

– Я должен получить обратно свое признание, – сказал он.

– Почему? – холодно спросил Карл.

– Потому что мне очень повредит, если станет известно, что я его подписал.

– Тебе повредит, если станет известно, что ты не покушался на жизнь своего отца?

– Верните мне его! – настаивал Иаков.

Карл вручил ему документ. Монмут схватил его, но, подняв глаза на отца, он не узнал его – настолько изменилось это некогда родное лицо. Он понял, что Карл стал другим человеком, лишенным иллюзий. Он заставил себя увидеть сына таким, каким он был, – сыном, который мог убить отца, поднявшего его до нынешнего его положения и делавшего ему добро, сыном, готовым убить такого отца из-за короны.

– Убирайся отсюда, – проговорил Карл.

– Отец… – начал заикаться Иаков. – Куда мне идти?

– Вон отсюда… К черту! – ответил Карл.

Он отвернулся, а герцог выбрался из дворца. Свое признание герцог сжимал в руке.

На улицах стояли толпы людей. Разговоры шли вокруг заговорщиков Рай-хауса. Он прислушался. Он взглянул на дворец отца и понял, что отныне для него нет места в Англии.

Той же ночью он отплыл в Голландию.

Карл больше не думал о Иакове. Рай-хаусский заговор отнял у него сына, но дал ему еще большую власть и вместе с властью мир. Он правил так, как, по его мнению, должен править король, имеющий на то священное право. Его брат, герцог Йоркский, был восстановлен в должности первого лорда адмиралтейства и, поскольку Джеймс не соглашался давать присягу в соответствии с обрядами англиканской церкви, Карл просто подписал приказ, что, будучи братом короля, он должен быть избавлен от дачи присяги в соответствии с тест-актом.

После этого настали месяцы счастья. Его личная жизнь текла так же спокойно, как и его государственная деятельность. Все его дети, за исключением единственного, которого он любил больше других, доставляли ему много радости.

Он заботился об их благополучии, радовался их победам, давал советы в случае неприятностей.