|
Захотелось посмотреть, как он там устроился, а заодно выяснить, каким образом ему вообще разрешили поселиться в Синетории. В общем, я согласился пойти с ними. Особняк поразил размерами, отстроено здание было не только с размахом, но и с превосходным вкусом: белый камень, живая зелень, прекрасные интерьеры, с которыми как-то не совсем гармонировал сам хозяин со своей свитой. Кроме нас в доме никого не наблюдалось. Мы прошли в помещение, оборудованное как ресторанный зал, девушки заставили стол бутылками и тарелками, делали всё молча и очень быстро, не дожидаясь каких либо указаний от Маддасса, он же и вовсе не обращал на них никакого внимания. Мы выпили по первому стакану и Маддасс принялся рассказывать свою историю.
– А чего это он вдруг вздумал тебе душу изливать? – перебил Фергана. – Не слыхал, чтобы за богами такие странности водились. – Разные боги, разные странности. У Маддасса их водилось в избытке. – Так он и впрямь оказался богом? – с недоверием поинтересовался Полутра, заинтересовавшись историей. – Всё по порядку. В ведении Маддасса находились созвездия Льва и Скорпиона, здесь они иначе называются, но мне так привычнее. Занимался он небольшим спектром пороков: жадностью, стяжательством, безответственностью и чем-то там еще, я толком уже не помню. Причем наказывать имел право только в крайнем случае. Он должен был создавать ситуации, чтобы человек сам понял, осознал, что натворил. Но надолго у Маддасса терпения не хватило создавать ситуации, и он стал наказывать сразу по совершению серьезного проступка. А чуть погодя решил, что и с этим возиться долго, малорезультативно, люди почти никогда не понимают, за что им «прилетело» наказание и взялся «казнить» направо – налево еще до того, как индивид произведет погрешность. Разумеется, о таком самоуправстве прознали вышестоящие иерархи и наказали самого Маддасса за нетерпимость и скверное отношение к людям. Чтобы он пересмотрел свое отношение к «подопечным», его лишили некоторых способностей, могущих наносить людям вред, и сослали жить среди них на весьма внушительный срок, оставив за ним много обязанностей, но совсем немного прав. К моменту нашего знакомства он провел на Обелеке около четверти срока и, похоже, добился прямо противоположного результата, проникнувшись полнейшим презрением к «подопечным», особенно его выводила из себя собственная беспомощность в раздаче наказаний. Он опасался сорваться и удавить кого-нибудь, ведь в случае срыва ему грозило удвоение срока, а этого он бы точно пережить не смог. Я спросил, чем конкретно могу ему помочь? Разве что посоветовать походить на какие-нибудь расслабляющие процедуры, благо в Синетории прекрасный оздоровительный комплекс, где можно в два счета привести в порядок нервную систему, избавиться от всплесков раздражительности. – Сдается мне, он долго ржал, услышав твой совет, – хмыкнул Фергана. – Да нет, ржал он, в общем-то, не долго, затем сказал, что хочет предложить мне поработать на него. План заключался в следующем: он знал, где и когда произойдет нечто скверное по вине людей, которых он честно, но безрезультатно пытался наставить, так сказать, на путь истинный. Грядущее событие будет иметь серьезные и длительные последствия. Он хотел предотвратить его, доложиться о своих успехах по созднию поучительной ситуации и попросить о сокращении срока, иными словами Маддасс собирался приняться за старое, но обстряпать дело моими руками. Я, конечно, не мог не удивиться, неужели, говорю, ваши соратники по пантеону позволят себя так нагло обмануть? Неужто они не узнают, что и как произошло на самом деле? Он ответил, что ему известно, как обходить ловушки, да и вообще, не стоит переоценивать всевидящие очи и количество свободного времени богов конкретно этого участка Вселенной. Мне оставалось только развести руками и сказать: конечно же, я не гений, но и слабоумным себя не считаю, чтобы согласиться так откровенно подставляться под раздачу, тем более что мне прямым текстом предлагается именно это. |
