– Ты знаешь сколько он стоит? – спросил его валлиец, начиная негодовать.

– Я проделал такой путь из Гэмпшира. Как часто ты имеешь удовольствие оказаться в моей компании?

– Я бы не назвал это удовольствием, – пробурчал Уинтерборн и отошёл позвонить слуге.

Рэвенел ухмыльнулся, прежде чем нацелить оценивающий взгляд на Итана. На его лице опять появилась маска непринуждённого обаяния.

– Пройдёмте? – предложил он, указывая на кожаные кресла.

С каменным лицом Итан пошёл занять одно из них. Он откинулся на спинку, свободно сложив пальцы на животе. Тишина затянулась, и он нарочито сосредоточил взгляд на каминных часах из розового дерева и латуни.

– Считаете минуты? – спросил Рэвенел. – Хорошо, я перейду к делу как можно быстрее. Три года назад мой старший брат неожиданно унаследовал титул графа. Так как он ничего не смыслил в управлении недвижимостью, или, боже упаси, фермерстве, я согласился переехать в Гэмпшир, чтобы помочь ему с этим справиться, – Рэвенел замолчал, когда в дверь постучали.

Разговор прервался, пока дворецкий заносил серебряный поднос с набором яйцеобразных бокалов и бутылкой Готье. Он чинно разлил и подал коньяк. После того, как дворецкий ушёл, Уинтерборн присел на подлокотник мощного кожаного кресла. В одной руке он держал бокал коньяка, а другой лениво крутил глобус, словно размышляя о том, какими следующими частями света он хочет завладеть.

– Зачем вам настолько менять свою жизнь? – не удержался от вопроса Итан. Для него оставить Лондон ради тихого существования в деревне было равноценно аду на земле. – От чего вы пытались сбежать?

Рэвенел улыбнулся.

– От себя самого, полагаю. Даже разгульная жизнь может наскучить. И я обнаружил, что фермерство мне подходит. Арендаторам приходится меня слушать, а коровам легко меня развеселить.

Итан был не настроен на шутливую беседу. Уэстон Рэвенел напомнил ему о вещах, о которых он пытался не думать большую часть прожитых двадцати восьми лет. Душевный подъём, который он испытал после встречи с Гарретт Гибсон, прошёл, теперь Итан стал угрюмым и раздражённым. Сделав глоток прекрасного коньяка и едва почувствовав его вкус, он резко бросил:

– У вас осталось восемнадцать минут.

Брови Рэвенела приподнялись.

– Конечно, Задорный Болтун, я перейду к делу. Причина, по которой я здесь, заключается в том, что мы с братом решили продать фамильные владения в Норфолке. Большой дом в хорошем состоянии, расположенный на территории примерно в две тысячи акров. Однако, я только что выяснил, что ничего не могу с ними сделать. И всё из-за вас.

Итан вопросительно на него посмотрел.

– Вчера, – сказал Рэвенел, – я встречался с нашим бывшим управляющим и семейным поверенным, соответственно Тоттхиллом и Фогом. Они объяснили, что продать собственность в Норфолке невозможно, потому что Эдмунд, старый граф, завещал его кому-то посредством доверительной собственности, установленной в устной форме.

– Что это значит? – с опаской спросил Итан, до сего момента он не слышал о таком юридическом термине.

– Заявление, как правило, сделанное в устной форме, касающееся завещания имущества или денег. – Рэвенел поднял брови, прикидываясь потрясённым. – Естественно, нам всем было любопытно, почему граф оставил такой щедрый подарок человеку, о котором мы никогда не слышали. – После долгой паузы он продолжил более серьёзным тоном: – Если вы не возражаете обсудить это со мной, думаю, я знаю, почему...

– Нет, – холодно проговорил Итан. – Если это не прописано в завещании, то не обращайте внимания.

– Боюсь, что так не получится. Согласно английскому закону, устное заявление считается беспрекословным. Не обращать на него внимания незаконно.