Гарретт поморщилась и прикрыла глаза руками.

– Он рассказал свою шутку про попугая?

– Трижды. И в третий раз всем понравилось не меньше, чем в первый!

– Она им не понравилась, – простонала Гарретт, глядя на служанку сквозь пальцы. – Просто хозяева проявляли необычайную доброту.

– И герцог дважды сыграл в покер с мистером Гибсоном, – продолжила Элиза. – Вы упадёте в обморок, если я скажу, сколько он выиграл.

– Герцог? – слабым голосом спросила Гарретт, пока перед её глазами мелькали видения долговой тюрьмы.

– Нет, ваш отец! Оказывается, герцог худший игрок в покер в мире. Оба раза мистер Гибсон ободрал его, как липку. Ваш отец разорил бы беднягу, если бы мы остались подольше. – Элиза замолкла, и с удивлением посмотрела на хозяйку. – Доктор, почему вы опустили голову на стол?

– Просто решила передохнуть, – ответила Гарретт тихим голосом. Герцог Кингстон, один из самых влиятельных людей в Англии, владел игорным клубом и сам управлял им в свои молодые годы. Он не был худшим игроком в покер в мире и почти наверняка использовал проигрыш как предлог, чтобы наполнить карманы её отца.

Неловкость из-за того, что Шаллонам пришлось проявить такую щедрость, была быстро позабыта, когда Гарретт с радостью вернулась в клинику, к своим пациентам. Первый день начался с небольшой, но необходимой примирительной беседы с доктором Хэвлоком, который подошёл к ней с совершенно не свойственной ему нерешительностью.

– Сможете ли вы меня простить? – это был первый вопрос, который он задал.

Гарретт ослепительно улыбнулась.

– Здесь нечего прощать, – просто ответила она и застала его врасплох, неожиданно обняв.

– Это очень непрофессиональное поведение, – проворчал он, но не отстранился.

– Я хочу, чтобы вы всегда были со мной честны, – проговорила Гарретт, прижимаясь щекой к его плечу. – Я знала, что в тот момент вы пытались действовать мне во благо. Я не согласилась с вашей позицией, но, безусловно, её приняла. И вы не ошиблись. Просто мне неожиданно повезло, как и пациенту, который оказался крепким орешком.

– Недооценивать ваше мастерство было ошибкой. – Когда Гарретт отстранилась, Хэвлок посмотрел на неё ласковым взглядом, что делал крайне редко. – Я больше так не поступлю. И да, ваш молодой человек необычайно вынослив. – Приподняв белоснежные брови, он спросил с налётом комичного предвкушения: – Он собирается нанести визит в клинику? Я хотел бы задать ему пару вопросов о его намерениях по отношению к вам.

Гарретт рассмеялась.

– Я уверена, он так и поступит, когда появится возможность. Итан предупредил, что будет очень занят в течение следующих нескольких дней.

– Да, – посерьёзнев, сказал Хэвлок, – сейчас неспокойные времена, в Министерстве внутренних дел и в столичных правоохранительных органах назрели скандалы и беспорядки. А ваш мистер Рэнсом, кажется, ключевая фигура в этом деле. Он приобрёл известность за удивительно короткий промежуток времени. Боюсь, дни его беспризорных скитаний по Лондону сочтены.

– Полагаю, вы правы, – пробормотала Гарретт, несколько потрясённая этой мыслью. Итан так привык к абсолютной конфиденциальности и свободе... теперь он приспосабливался к изменившимся обстоятельствам.

Однако, ей не представилось возможности расспросить его лично. В течение последующих двух недель Итан ни разу её не навестил. Почти ежедневно он присылал сообщения, состоящие из нескольких предложений, поспешно нацарапанных на почтовых карточках. Иногда записки сопровождались букетиком свежих цветов или корзинкой фиалок. Гарретт пришлось выискивать информацию в газетах, чтобы отследить его ежедневное местонахождение. "Таймс" потрясла нацию серией статей, касающихся незаконных частных детективных подразделений, которые действовали по указке Министерства внутренних дел.