– Это мистер Рэнсом?

– Да.

В грудь впилось ещё больше острых иголочек, пригвоздив грохочущее сердце к месту. Она почувствовала, как лицо судорожно скривилось.

Рэвенел говорил с размеренной медлительностью, пытаясь дать ей время осознать услышанное.

– У него в груди пуля, он потерял много крови. Сейчас рана не кровоточит, но Рэнсом в ужасном состоянии. Он то приходит в себя, то теряет сознание. Мы послали за вами, не надеясь на ваши врачебные навыки, а потому что он хотел увидеть вас в последний раз.

Гарретт пыталась думать, несмотря на нахлынувший поток тошнотворного ужаса. Ей хотелось закричать, разрыдаться, рухнуть на пол. Но, когда она подумала о людях, которые его ранили, её захлестнула волна злости, пробившаяся сквозь удушающее отчаяние. Как посмели они сотворить с ним такое? Взрыв ярости придал ей уверенности и сил. Гарретт сильнее сжала ручки саквояжа.

– Проводите меня к нему, – услышала она со стороны свой собственный уравновешенный голос. – Я его подлатаю.

Глава 16

– Мне кажется, вы не понимаете в каком тяжёлом состоянии он находится, – говорил Рэвенел, провожая её в библиотеку. – Его жизнь висит на волоске.

– Я прекрасно понимаю, в каком он состоянии, – ответила Гарретт, упрямо продолжая шагать по коридору. – Любая проникающая рана груди, угрожает жизни. Больше того, Темза кишит бактериями, загрязнена селитрой и ядовитыми химикатами. Дезинфицировать его станет непростой задачей.

– Но вы считаете, у него есть шанс на спасение? – скептически спросил он.

– Я его спасу.

Услышав, что её голос дрожит, Гарретт раздражённо мотнула головой.

Они вошли в библиотеку, которая представляла собой две просторные объединённые комнаты с неимоверным количеством книжных полок из красного дерева. В обстановку входило несколько предметов величественной, тяжёлой мебели, в том числе и массивный длинный стол в центре, и низкий диванчик. Промокший персидский ковёр был завален полотенцами и заставлен чанами с водой. Неприятный запах перекликался с едким ароматом карболового мыла, часто используемого для чистки лошадей и выведения стойкой грязи.

Маленькая, стройная фигура Кэтлин, леди Трени, и гораздо более внушительная, её мужа, Девона, склонились над неподвижным человеком на диване.

Сердце Гарретт стучало так сильно, что ей казалось будто огни в комнате пульсируют перед её глазами.

– Добрый вечер, – поздоровалась она, безуспешно пытаясь казаться собранной.

Они оба повернулись.

Кэтлин, рыжеволосая девушка, обладающая утончённой красотой, сродни кошачьей, обеспокоено посмотрела на неё.

– Доктор Гибсон, – пробормотала она.

– Графиня, – рассеянно проговорила Гарретт и небрежно кивнула высокому черноволосому графу. – Лорд Трени.

Её взгляд устремился на Итана.

Если бы не постоянная дрожь, пробегающая по его длинному телу, она бы решила, что он уже мёртв. Лицо было восковым, губы посинели, закрытые глаза запали. Рэвенелы накрыли Итана стёганым одеялом, но оставили плечи и одну руку неприкрытыми. Его ладонь была обращена вверх, пальцы слегка согнуты, а ногти приобрели сероватый оттенок.

Поставив на пол саквояж, Гарретт опустилась на колени, на сложенное полотенце возле диванчика и взяла его запястье, чтобы проверить пульс. Он оказался таким слабым, что еле прощупывался. Вены потеряли цвет и плохо определялись. Боже. Итан потерял слишком много крови. Любое её действие убьёт его.

Он слегка вздрогнул от прикосновения. Густые ресницы приподнялись, обнажая неземную синеву его глаз. Его рассеянный взгляд переместился на Гарретт и с трудом на ней сосредоточился. На губах появилась слабая улыбка.