– Гарретт. Моё время... на исходе.

– Что за бред, – решительно заявила она. – Совсем скоро я поставлю тебя на ноги.

Гарретт начала откидывать одеяло, но его большая ладонь обхватила её руку, останавливая.

– Я умираю, любимая, – послышался его шёпот.

Эти слова потрясли Гарретт, как никакие прежде. Она поразилась тому, что ей удалось произнести вразумительный ответ:

– Буду благодарна, если ты всё-таки позволишь мне ставить диагнозы.

Его пальцы сплелись с её. Лишённые своего естественного тепла и силы они казались чужими.

– Гарретт...

Свободной рукой она приспустила одеяло, пока не показалось ранение. Круглое отверстие было на удивление маленьким и аккуратным. Если взять в расчёт эластичность кожи, пуля, несомненно, превосходила размерами диаметр ранки.

Итан посмотрел ей в глаза и с трудом произнёс:

– С первого взгляда я понял, что ты - лучшее, что случалось в моей жизни. Я всегда тебя любил. Если бы у меня было право выбирать свою судьбу, то я бы никогда с тобой не разлучался. Acushla... сердце моё, дыхание моей души... в целом мире нет никого красивее и лучше тебя. Твоя тень для меня словно солнечный свет.

Он замолк, прикрыв глаза. Дрожь сотрясала его тело. От боли он свёл брови вместе, будто изо всех сил на чём-то сосредотачиваясь.

Гарретт неуклюже отстранилась, порылась в сумке и выдернула оттуда стетоскоп. Сердце разрывалось на части. Она хотела бросится ему на грудь и завыть от отчаяния.

"Я недостаточно сильна для всего этого", – подумала она. – "Я не в состоянии этого вынести. Боже, пожалуйста, не дай случиться страшному... пожалуйста..."

Но когда она посмотрела на пепельно-белое лицо Итана, жгучее пламя боли окутала спокойная решимость. Она не потеряет этого мужчину.

Гарретт аккуратно перемещала стетоскоп по его груди, начиная с надключичной области и заканчивая нижней частью грудной клетки. Хотя дыхание было слишком быстрым и поверхностным, казалось, что лёгкие не пострадали. Цепляясь за ничтожно малую приятную весть, она потянулась к своим запасам, нашла набор для подкожных инъекций и приготовленный шприц с морфином.

– Итан, – тихо спросила Гарретт, – ты можешь сказать,  что это было за оружие? Ты видел на каком расстоянии находился стрелок?

Он едва приоткрыл глаза и непонимающе на неё уставился.

Позади послышался голос Девона, лорда Трени:

– Судя по ожогам от пороха, в него стреляли в упор. Выходного отверстия нет. Я бы предложил, что выстрел был произведён из крупнокалиберного оружия шарообразной пулей на низкой скорости.

Она надеялась, что так оно и есть, тяжёлая пуля проделывает широкое отверстие внутри плоти, поэтому её будет проще нащупать и извлечь.

– Он сказал, что стрелял один из людей Дженкина, – продолжил Трени. – Профессионал использовал бы более современные пули, конической формы вместо круглой. При этом они были бы частично заключены в оболочку из меди или стали.

– Благодарю вас, милорд.

Пуля с заострённым кончиком, скорее всего, прошла бы по прямой, а не стала рикошетить внутри тела. И если бы снаряд был в твёрдой оболочке, свинец не оказался бы раздроблен.

Трени бросил на неё проницательный взгляд, понимая, что она собирается предпринять последнее усилие и прооперировать Итана прямо здесь, спасая ему жизнь. Глаза графа были тёмно-синими, с чёрной окантовкой... Глаза Итана. Она сходит с ума? Нет, Гарретт не будет думать ни о чём, кроме предстоящей впереди работы.

– Что вам потребуется? – спросила Кэтлин, вставая рядом с ней. – У нас есть три больших чана с кипячёной водой, остальные сейчас на огне. Мы использовали её, когда отмывали мистера Рэнсома карболовым мылом.