Вообще, учения у нас в части проводились дважды в год, но зимой это были так сказать малые, фактически на пару дней и чисто силами нашей роты, а вот летом это были большие выезды на полигон не только нашей части в полном составе, но и парочке соседних. Именно тогда отрабатывалось практическое взаимодействие энергетов и обычных солдат, нарабатывался навык командования, тактического взаимодействия и прочие жизненно необходимые в армии вещи. В прошлом году я на учения попасть не смог по объективным причинам, восстанавливался после приключений в колхозе «Социалистический путь», но сейчас никаких препятствий не имелось и я, вместе со всеми, трясся в кузове «Урала», слушая трёп сослуживцев.

— Семён, чего тебя вчера в Москву дёргали? — ткнул меня в плечо Егор. — Что-то серьёзное? Помощь нужна?

— Не, нормально всё, — я понимал переживания командира отделения. Его сестру мы-таки взяли на работу, более того, через Стравинского устроили её в клинику с экспериментальными методами лечения, и они уже дали некоторый результат. От чего Колесников считал себя моим должником и выбить из него это пока не получалось. Хорошо ещё что парень понимал, как это выглядит со стороны и старался не перебарщивать, но ему явно хотелось чем-то мне отплатить, помочь, так что вот это было не голимое любопытство, а некой опекой. — Товарищи из Внешпромторга решили, что могут распоряжаться моими проектами как им этого захочется и принялись продавать рекламу в «Птичке», «НаСвязи» и даже «НаСлуху». А меня дёрнули поставить перед фактом, что теперь я обязан выполнять их распоряжения. Были посланы в пешее эротическое путешествие, очень обиделись, брызгали слюной, карами разными грозили. Ровно до того момента, как к нам Татьяна Игоревна не заглянула. Потом почему-то вдруг присмирели, а уже когда оказалось, что её сопровождают представители шестого управления Конторы Глубокого Бурения очень сильно огорчились. Один даже немного описался. Хотя что я вру, там все описались, один обкакался.

— Да уж, я бы тоже обделался если бы на меня разозлилась Матушка-Зима. До сих пор вспоминаю, как она нас на полигоне валяла. Одна против всей роты, и мы как котята слепые выглядели. Жутка мощь! — улыбнулся Егор. — Она же в ЦК вошла, да?

— Ага, буквально неделю назад. — я тоже улыбнулся, но уже своим мыслям. — За особые заслуги и всё такое. Будет руководить Главным Управлением по Делам Сверхнормативных возможностей. Стравинский лезть в политику не захотел, так-то его прочили на это место. Но Евдоким Капитонович хитрый, у него и так тёплое местечко консультанта имеется. А Татьяна Игоревна если хочет, то кто её остановит? Как говориться, аномалия, не поставленная на службу народу, является полноценной диверсией.

— Ага, — снова рассмеялся Колесников. — Сверхспособности без партийности — угроза обществу.

— Вот именно, — я кивнул, с преувеличенно серьёзной мордой. — короче этих оборзевших дельцов из Внешпромторга «шестёрка» взяла в оборот. Подробностей не знаю, но вроде как на них уже что-то было, а теперь так и вовсе под «вышак» подвести могут. Махинации с валютой, вот это вот всё.

— Сами виноваты, — пожал плечами Сафин, сидящий рядом и слышавший весь разговор. — Кстати, ты узнал по поводу звания? Чего отцы-командиры говорят?

— У меня же профильный технарь, так что, как и все, по увольнению получу мамлея. — честно говоря, я уже давно настроился стать прапорщиком, но оказалось, что командиры устроили очень хитрую штуку. Офицерские звания просто так присвоить нам было нельзя, но! Поскольку каждый в специальной роте имел высшее, ну или хотя бы средне специальное образование, то после обучения в школе прапорщиков при увольнении в запас приказом Министра обороны нам присваивалось звание младших лейтенантов.