Вспышки национализма в республиках возникали регулярно. Большевики, несмотря на ориентацию на мировую революцию, почему-то активно насаждали местные культуры, зачастую в ущерб русской, более традиционной в данной местности. К чему это может привести я прекрасно знал из новейшей истории своего прошлого мира. К счастью, в этом с подобными проявлениями боролись куда более эффективно, ну и из-за более справедливого, на мой взгляд, распределения доходов, те же Балтийский республики не стали витриной СССР. Да и Кавказу пришлось затянуть пояса и научиться жить по средствам. Это тоже порождало недовольство, но зато никаких речей в стиле «мы кормим весь Союз» тоже не было. Знали, что за подобное можно и по шапке получить, да и главный принцип социализма — от каждого по возможностям, каждому по труду, никто не отменял. Зарабатывайте и будет вам счастье.

Лично для меня вся эта возня не трогала. Калныныш затаился. После награждения любой выпад в мою сторону стали бы разглядывать даже не под микроскопом, а разобрали бы на атомы. И упаси Маркс, Энгельс, и остальные двое, если там обнаружится хоть капля личной неприязни или иных причин, недостойных партийного деятеля. Тут уже даже строгим выговором не отделаешься. Обычный-то замполит в личное дело уже схлопотал, за недостаточную просветительскую работу в коллективе, что привело к чрезвычайному происшествию. Однако и убирать из части его не стали, я думаю, что товарищ Иванов и его коллеги решили ловить Калныныша на живца.

Ощущать себя наживкой было неприятно, но привычно. К тому же угрожать мне физически майор просто физически не мог, всё-таки Кандидат против Мастера не пляшет. А подставить… ну пусть попробует. Чувствуя за спиной мощь Конторы и поддержку Матушки Зимы я вообще мало чего боялся. А Татьяна Игоревна вместе с правнучком заявились ко мне, когда я немного поправился. Дали по шее, не без этого, но и обозначили своё отношение к нашим отношениям с Софьей.

Если коротко, то это можно назвать подписанием договора о намерениях. Сикорская хотела возродить династию. Я для этого подходил идеально. И дело не только в шурах-мурах, что мы крутили с девчонкой. Тут уже пошла в дело большая политика. Это только казалось, что партийные бонзы, армейцы или спецслужбы были сами по себе. Нет, там были сложные связи с промышленным производством, династиями, и ещё кучей нюансов. Поэтому даже Зиме-Маме было сложно вот так с ходу занять достойное место на советском политическом Олимпе. Но если в дело вступал я, то всё существенно менялось.

Во-первых, за мной стояла военная династия, имеющая серьёзную репутацию, а последние пару лет так и вовсе вставшая у руля создания, фактически нового рода войск. Дроны всё ещё проходили обкатку, но у борцов с империализмом в Африке, на Ближнем востоке, в Азии и Южной Америке, вдруг появились маленькие и смертоносные птички, на чьих внутренностях стоял штамп «Сделано в СССР». Американцы и всякие французы сильно бесились, а наши разводили руками, не знаем, мол, само припрыгало.

Опять же материальную сторону забывать нельзя. «НаСвязи» вырвался за пределы Советского Союза, стремительным рывком захватив сначала страны Варшавского договора, затем перекинувшись на Европу и Азию. С нами боролись, нас запрещали как инструмент пропаганды коммунизма, но пока никто не мог предложить что-то более удобное, поэтому доходы кооператив росли не по дням, а по часам. Причём в валюте тоже. Ею мы оплачивали права на музыку для онлайн-радио, которое тоже начало свой победный марш по странам мира.