Полностью в строй я вернулся только через три месяца. И это считалось рекордом, а по методике моего восстановления двое кандидатов медицинских наук собрались писать докторские. Мне было не жалко, но тех, кто предлагал мне заняться процессом лечения под надзором медицинской аппаратуры я слал в пешее эротическое путешествие. И дело было не в том, что мои девочки стеснялись, хотя и в этом тоже. Но даже попытка заменить их теми самыми сисястыми медсёстрами вызывала у меня крайнее отторжение. Хватит! Натрахался под камеры уже так, что поперёк горла стоит! Хотят — пусть сами медсестричек на камеру пользуют, а я устал!

Уж не знаю, моё отношение повлияло или кто-то сверху рыкнул, но от нас отстали. Вовремя, иначе я не ручаюсь, что обошлось бы без жертв. А всё потому, что, немного вернувшись в форму я занялся довольно неприятным занятием, а именно просмотром воспоминаний, доставшихся от нацистов и гауптштурмфюрера СС Дитриха фон Ашенбаха. Это на самом деле оказался лучший некромант рейха, как его величал Гитлер. Да, с бесноватым Адольфом Дитрих встречался лично и не раз. Можно сказать, они даже дружили. Планы строили, как избавиться вообще от всех унтерменшей, заменив их послушными зомби, которым не требовался отдых и еда. А ещё фон Ашенбах лично принимал участие в массовых жертвоприношениях, где и создавал эти самые камни Харада. Его название было образовано от древнегерманского « harud» что означало «гибель». Очень в тему.

Я исписал почти пачку бумаги, фиксируя любые имена и факты его жертв, а их было очень, очень много. Пусть фон Ашенбах не достиг изобретательности Менгеле, но в количестве явно выигрывал. А мне пришлось фактически лично поучаствовать в каждом жертвоприношении, и не просто как зрителю, а напрямую. Причём с полным спектром эмоций этой… мрази. По-другому я не могу называть человека, который искренне наслаждался болью и отчаяньем других людей. Фон Ашенбах был не просто фанатиком личной силы, нет, он был маньяком. Ему доставляло удовольствие очищать мир от недолюдей и предателей рейха. Да, своих сограждан, недостаточно восторженно принимающих идеи фашизма, Дитрих резал с не меньшей радостью.

Кстати, я уже говорил, что мне повезло? Так вот это на самом деле назвать просто удачей это было нельзя. Лишь основательно покопавшись в воспоминаниях гауптштурмфюрера я сумел осознать, что на самом деле такое камень Харада, а точнее какую он содержит в себе силу. Атомный взрыв? Ха!!! Водородная бомба, не меньше!!! Меня размазало бы в пыль, попытайся я его разрушить или как-то воздействовать иным способом. Да и никакой шар не удержал бы такую мощь… если бы девяносто девять процентов её не было бы потрачено на возвращение лича к жизни. А ведь он потом ещё и свой отряд поднял, причём в весьма энергозатратной форме.

И даже так высвободившееся Море праха было смертельно опасно, поэтому получившийся гиперснежок с помощью Матушки Зимы переправили на Новосибирские острова. Как оказалось, там есть спецлаборатория изучения особых типов энергий, то бишь разных техник и прочего признанных демоническими. Как я и думал, советские учёные продолжали их исследования, но делали это так, чтобы не навредить своим гражданам. Да и никого не резали, в этом меня Татьяна Игоревна заверила лично. Знать своего врага нужно, но уподобляться ему смерти подобно, поэтому изучали, но не использовали.

Зато слабости Дитриха в прямой схватке нашлось логическое объяснение. В пылу схватки я и не понял, почему тот даже Покров натягивать не стал, всё-таки по силе фон Ашенбах уже добрался до Командора, а такую, казалось бы, банальную технику не использовал. А всё, потому что раньше ему это и не нужно было. Фашистский некромант путешествовал с целым полком охраны, и исключительно в своём тылу.