Дверь в прихожую отворилась. За ней стояла Митци Ромадка, выглядевшая совсем подростком в своем линялом голубом свитере и брюках. С левого уха свисал длинный темный локон. Вызывающим и в то же время печальным взглядом она смотрела на Фила.

— Вчера я сказала «прощай навсегда». Так это и было, — начала она резким тоном. — Но ты не бери ничего в голову. Я просто пришла предупредить тебя кое о чем. — Ее голос слегка дрогнул. — Ох, все так смешалось… — Она закусила губу и взяла себя в руки. — Дело не в том, что Карстерс, Ллевелин и Бак ненавидят меня или что ты попытался сделать меня смирной и безвольной. Когда я по мусоропроводу сегодня утром вернулась домой, то подслушала разговор отца с двумя незнакомцами. Я слушала внимательно и обнаружила, что он — советский агент и сейчас у него задание: достать зеленого кота, невзирая ни на какие жертвы. Он считает, что кот у тебя.

Фил не спускал с нее глаз. Прошедшие часы словно растворились, и он вновь увидел себя на маленькой заросшей площади, окутанной предрассветной дымкой, а Митци вот-вот должна уйти, и все мучившее его нервное напряжение полилось по новому, устойчивому пути.

— Родная, — сказал он тихо и осторожно, как будто от внезапного шума она могла исчезнуть. — Митци, дорогая, я вовсе не хотел сделать из тебя смирную девушку.

— Да? — удивилась она, убирая локон за ухо. Он медленно подошел к ней.

— Просто я был самоуверен, я был ревнив — ревновал тебя к твоим друзьям.

— Думай, что говоришь, Фил, осторожнее, — испуганно прошептала мисс Ромадка — Будь честным.

— Хорошо, ладно, — вздохнул он, — я хотел, чтобы ты стала смирной. Я изо всех сил старался сделать это Меня переполняли тщеславие и снисходительность и все такое из-за того, что я так много знаю. Я не ведал, что и твоему вызову и жажде славы есть место на свете. Митци, я люблю тебя

Он подошел и обнял ее, и она не исчезла. Ощущение ее тела было не похожим на все его мечты. Просто она оказалась худенькой и вполне доверчивой и очень устала.

Внезапно Митци отпрянула от его плеча, и Фил отлетел метра на три. Девушка свирепо смотрела за его спину. Но Фил уже знал, что при ней нет ни оружия, ни ножа, ни когтей, словом, ничего опасного.

Он оглянулся. Опершись о дверь туалета, Дита да Сильва с загадочным видом наблюдала за ними.

— Хелло, — радостно проговорила она и спросила у Фила: — Подружка?

Митци побледнела.

— Ну, и скольких еще ты водишь за нос?

Для Фила эти слова были, как плевок в лицо.

— Не волнуйтесь, — небрежно посоветовала Дита. — Он поначалу очень скромный.

— Ох! — Митци едва не задохнулась от возмущения. Снова громко заговорило радио.

— …Давно известно, что они с мужем не делят спальню. Но, как ни парадоксально, поклонникам пришлось дождаться, по-видимому, ее последнего, из-за запрета смешанной борьбы, профессионального поединка, дабы увидеть ее нового друга.

В центре экрана появился Фил с отрешенным взглядом и дурацкой улыбкой на лице. Юнон крепко держала его и кому-то кричала:

— Но ведь и мне хочется любви! И не смейте ее оскорблять!

Митци опять охнула, одарила Фила пощечиной, выбежала и с грохотом захлопнула дверь. Ошарашенный, Фил стоял несколько секунд. Затем выключил радио и утер выступившие слезы.

— Почему ты не бежишь? — вежливо поинтересовалась Дита. — Не переживай, Фил, она вернется. Она и вправду сильно тебя любит и гордится тем, что ты такой мужественный. Сколько девушек имеешь!

— Прошу вас, — простонал Фил, — это было последнее «прости».