Я отшатнулся и пошел посмотреть, как они будут работать локтями в погоне за настоящим шампанским, а не за дешевой шипучкой.

— Кто положил яд сверху, а противоядие снизу?

Но только они узрели Тома собственной персоной, кивавшего таинственному и ужасному, а не прославленному и знаменитому, как тотчас воцарилась тишина.

— Давайте проведем дегустацию, — сказал кто-то. — Сравним старую кислятину с напитком королей.

Том хотел этому помешать, но несколько десятков рук опрокинули стаканы с омерзительным пойлом, чтобы добраться до благородного эликсира для полоскания рта.

Почти все было готово. Кроме убийственного напитка и противоядия к нему были поданы бутерброды с икрой и сырные бисквиты, а потом свадебный торт, который, словно смерзшийся навсегда лед, дожидался встречи с вечностью.

Поскольку он простоял уже восемь дней, его масса и бока затвердели за прошедшую четверть месяца. Торт приобрел свойства диккенсовской мисс Хэвишем из «Больших ожиданий». Когда это выяснилось, об этом по секрету было сказано бессчетное число раз среди дворецких и горничных, которые поправляли свои галстуки и фартуки и осматривали потолок в поисках спасения.

Кто-то чихнул.

На верхней площадке лестницы появилась Лиза, но она только чихнула еще раз, развернулась и убежала. Послышались звуки сморкания: слабое дуновение охотничьего рожка. Лиза вернулась, взяв себя в руки, и чихнула снова, спускаясь по лестнице.

— Хотела бы я знать, уж не фрейдистская ли у меня простуда, — сказала она, пряча нос под бумажной салфеткой.

— Что ты хочешь этим сказать? — Том посмотрел исподлобья.

— Может, моему носу не хочется выходить замуж, — хихикнула Лиза.

— Ужасно смешно. Очень, очень смешно. Если твой нос хочет отменить свадьбу, пусть подаст голос. — Том оскалил зубы точь-в-точь как лошади на дворе в доказательство своего чувства юмора.

Лиза повернулась было, чтобы удрать, но очередной чих пригвоздил ее к месту. Дальнейшее отступление сделали невозможным стучащие по ступеням костыли, промеж которых извивался режиссер в красном рединготе — как клоун, как счастливый охотник, как свихнувшийся гимнаст.

Прыгая сразу через две ступеньки и вихляя длинными ногами, Джон спускался, без умолку болтая и нисколько не заботясь, куда он ставит свои подпорки.

— Чертова «скорая» добиралась целый час, а я тем временем извивался, корчился и вопил так, что за сотню ярдов позахлопывались все окна. Крики мои не прекратились и после шести инъекций. В госпитале доктор посмотрел на меня, перевернул, и — щелк! —  хруст в позвоночнике — боли как не бывало, равно как и моих воплей. А потом я начал смеяться, ей-богу.

Отвернувшись от Джона, я пробирался сквозь толпу дегустаторов шампанского.

— Принеси мне бокал, — сказал Джон, — даже два. Привет, Лиза, до чего же великолепно ты выглядишь!

Лиза чихнула.

— Боже, посмотри на свой нос, Лиза, — посочувствовал ей Джон. — Он такой красный, можно подумать, ты пьянствовала дней пять!

Лиза одной рукой схватилась за живот, другой за нос и помчалась вверх по лестнице.

— Огромное спасибо, — сказала Рики на полпути вниз.

— А что я такого сказал? — возмутился Джон. — Куда она побежала?

— Пудрить нос, чучело.

— Где мистер Хикс? — спросил Джон, спасаясь бегством огромными прыжками.