— Привет, привет! — замер он в полупрыжке, чтобы помахать всем окнам вдоль тыльной стены обеденного зала, в которые было уперто десятка два с лишним носов.

Поселяне и злые, нервные, раздраженные домохозяйки пришли в замешательство, не зная, как переварить жизнерадостное приветствие Джона.

Некоторые помахали в ответ. Остальные отвалили от окон, не позволяя Джону обмануть себя обезьяньим протестантским дружелюбием.

— Добро пожаловать! — звал Джон, зная, что им не слышно. — Тут у нас голливудский греховодник, рожден во грехе, живет во грехе и скоро окочурится, корчась во грехе. Заходите!

Кое-кто, должно быть, понял, что он говорит, по движению его губ, потому что не менее полудюжины разгневанных поселян отшатнулись от окон, словно он превратил воздух в серу.

— Выпей это, ч