И он победоносно взглянул на меня. Честно говоря, я-то чувствовал одно только разочарование. Рассказ о том, как сельский волокита поцапался с местной амазонкой, показался мне гораздо менее захватывающим, чем он виделся моим собеседникам.

— И больше вы ничего о случившемся не знаете? — спросил я.

— Нет, — ответил Мартин, — знаем. Расскажи ему, Хокинс.

— Угу, — вновь вступил в разговор Хокинс, — пускай слушает, раз уж тут живет. Итак, сэр, молодой мистер Эдвард помалкивал о том, что с ним стряслось. Может, и мы бы обо всем скоро позабыли, ежели б в этом трактире полгода назад он сам не попортил жизнь молодому Гарри Адамсу.

— Это почему? — вяло поинтересовался я: разговор начал меня утомлять. Но Хокинс только оживился, его глаза опять озорно заблестели, и он объяснил:

— Молодой Гарри Адамс одно время был по женской части единственным соперником мистера Эдварда, правда-правда. Парень пригожий, с войны возвернулся, угу. Он нынче в Лондоне. Так вот, как-то вечером полгода назад приковылял этот Гарри Адамс сюда, а лицо и шея все в кровище. Упал он прямо на то место, где вы сейчас сидите, и вырубился, правда, Мартин? Нам пришлось послать юного Джима Кордера (в те дни он еще сюда заглядывал) бегом за доктором, что живет аж за Лиуэйз. Ну и ночка тогда выдалась!

— Точно, — согласился Мартин.

— Так же, как и мистер Эдвард, — продолжил рассказчик, — молодой Гарри Адамс не проронил ни слова о том, что с ним произошло. Но когда его увидал мистер Эдвард, всего пластырем заклеенного, захохотал так, что чуть кружки с крючков не посваливались, точно-точно. Ежели б он знал, что и его черед не за горами!

Я опять заинтересовался историей.

— А в случае, хм, мистера Адамса, — сказал я, — вы так и не узнали подробностей?

— Не узнали, — ответил Мартин. — Время вышло, джентльмены.

— Ага, — произнес Хокинс и поднялся. — Время вышло. Ну, доброй ночи, сэр. Доброй ночи, Мартин.

— Доброй ночи.

Хокинс направился к двери и уже был на пороге, когда я вспомнил, о чем хотел спросить раньше, но все откладывал, ожидая удобного момента.

— Вы говорили о подарке или сувенире, который лондонская дама оставила мистеру Хайнсу, — напомнил я. — По-моему, вы упомянули, что он вам его показывал. Меня чрезвычайно увлекла ваша история. Не могу ли поинтересоваться, что это было?

— Угу, конечно, — ответил Хокинс, замерший с винтовкой на плече в тени дверного проема — вид у него, как мне показалось, был весьма устрашающий. — Приносил он подарочек, точно-точно. Все его видали. Всем и каждому похвастался, правда-правда. Ежели б мне такое вручили, я б им точно похваляться так не стал.

— Так что это было?

— Ну, фигурка махонькая… он говорил, что золотая, но я-то смекнул, что из латуни. Страшенная, но он-то собирался ее к часам на цепочку приладить. Доброй ночи, сэр.

Он повернулся и почти ушел, но я окликнул его:

— Что за фигурка?

Из темноты донесся ответ:

— Вроде кошка, сэр.

Я слушал, как его странный смех с каждым шагом становится все тише.

Глава 12. МНЕ СНЯТСЯ ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА

В ту ночь я долго не мог заснуть.