— Дорогой мой… мистер Аддисон, так ведь вас зовут? — глаза ее в темноте светились, как у кошки.

И он воззрился на меня с прежним вызовом, будто опасаясь насмешки и готовясь отразить ее, но я серьезно кивнул, глядя на него так, словно до глубины души поражен его историей. Тем временем он повторил:

— Да, как у кошки! Признаюсь, я запаниковал. Не знаю, как она там восприняла мой вопль, может, подумала, что я хочу напасть или что там еще, но я тут же почувствовал ее на своем горле.

Он сглотнул, осторожно коснулся повязки на шее и пощупал пластырь на лице.

— На вашем горле? — переспросил я. — То есть она пыталась вас задушить?

— Задушить! — презрительно воскликнул он. — Да она вцепилась мне в горло зубами!

— Но как же царапины на лице? — начал было я и замолк, боясь ранить его чрезмерно чувствительную натуру.

— Черт! — вскричал он. — Проклятая баба! Понимаете, она всегда была в перчатках, но в тот вечер, наверное, их сняла, потому что вот это, — он показал на обклеенную пластырем физиономию, — она сотворила своими ногтями!

Он замолчал и тупо уставился на меня. Вскоре вновь заговорил с неожиданно вернувшейся ноткой самодовольства:

— Но мы квиты. — Он бросил статуэтку обратно в ящик. — Если вещица и вправду стоит пятьдесят фунтов, эта сумма с легкостью перекроет счет от врача!

Последовала короткая пауза.

— Вы, конечно, узнаете ту женщину? — спросил я.

— Я не совсем уверен, — ответил он. — На ней всегда было что-то вроде вуали, но не сомневайтесь, — в голосе зазвучала высокомерная снисходительность, — она красотка, иначе бы я на нее не клюнул.

— Это точно? — осмелился спросить я.

— Уж наверняка. Такие неземные глазищи — черт побери, даже слишком неземные!

— Хорошо, — сказал я, — премного вам благодарен за предоставленные сведения и смею заверить, что они действительно помогут производимому сейчас следствию.

— Да ладно вам, — легкомысленно произнес Хайнс. — Если могу чем еще помочь, просто обращайтесь, но… лучше бы вам меня в это не впутывать. Понимаете, о чем я?

— Можете не сомневаться, — ответил я, — сделаю все, что в моих силах, чтобы подробности происшествия не просочились на публику.

Я покидал ферму Лиуэйз, довольный результатом первого акта спланированной мной кампании. Вернувшись в свою комнату в «Эбби-Инн», я провел большую часть дня за написанием подробного отчета о беседе с Эдвардом Хайнсом. Завершив его, я пошел в город — только отправив письмо оттуда, а не из Аппер-Кросслиз, я мог быть уверен, что его отошлют в Скотланд-Ярд утренней почтой.

Я не спешил, наслаждаясь прогулкой, ибо следующий шаг мог осуществить только с наступлением темноты.

Глава 17. НЕМОЙ НУБИЕЦ

Я возвращался из торгового городка под тропическим сиянием небес. Пейзаж утопал в сверкающем лунном свете, а под деревьями, густо обступившими обочины, лежали такие бархатные тени, какие в Англии редко увидишь, и контуры их были столь четки, что я и припомнить не мог, сталкивался ли вообще с подобным. Однако вскоре я перестал замечать красу ночи, погрузившись в размышления, касающиеся нашего необыкновенного расследования.

Всякое новое свидетельство ничуть не проясняло дело, но все больше и больше запутывало его. За одной тайной скрывалась другая, все становилось похожим на лабиринт, и я временами с отчаянием думал, что мне не попасть в его центр. Что за женщина ускользающей тенью мелькала при каждом повороте следствия? Была ли она той самой дамой, что посетила мой коттедж и похитила зеленую эмалевую статуэтку; и не с ней ли я беседовал в кофейной «Эбби-Инн», так и не разобравшись, кем она является?

Несомненно, она отличалась необыкновенным умом и умело пользовалась своими чарами; вот почему ей удавалось до некоторой степени, пусть и на время, скрывать свою личность.