По его лицу потекли слезы, словно он сдерживал их несколько дней, а теперь чаша переполнилась.

— Она мне нравилась. Правда. Но, боже мой, у меня же семья.

— Да. И что?

— Она забеременела, — сказал он. — Она говорила, что принимает контрацептивы. Правда. А потом вдруг раз — и на тебе. Ну, вы понимаете. Что еще мне оставалось? Я велел ей избавиться от ребенка. Она отказалась. Не стала. Я не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Правда, не хотел. Я ее лю… она мне нравилась.

Я отпустил его:

— И что вы сделали?

Он спрятал лицо в ладонях, и я ударил его в бок. Он пробормотал что-то неясное.

— Что-что?

Он повторил — неразборчиво, в перерывах между кашлем, но на сей раз я смог разобрать одно слово.

Печаль.

Он прислонился к шкафу и яростно растирал лицо руками, размазывая по щекам слезы и сопли. Глаза его были открыты и смотрели перед собой. Может, он видел лужу крови на тротуаре Келли-стрит. Может, мягкий, гладкий живот девушки, лежащей рядом с ним на кровати мотеля, девушки, которая теперь умерла. Мне бы почувствовать сострадание, но я хотел только бить и бить его.

— Ключи.

Я проследил направление его взгляда и увидел плетеную корзиночку с тремя связками ключей.

Повернувшись к двери, я заметил его жену. Она стояла, опершись о дверной косяк: руки сложены на груди, лицо сосредоточенно.

— Мой муж совершенно прав, — сказала она. — Вы не имеете права.

— И какую часть разговора вы слышали?

Муж поднял на нее пустые, безжизненные глаза человека, который знает, что прежний мир разрушен навсегда.

Она скользнула по нему холодным взглядом и снова посмотрела на меня.

— Какую бы ни слышала, вас это не касается, — ответила она и отвесила мне пощечину.

Дождь по-прежнему лил как из ведра. Внедорожник открылся вторым комплектом ключей. Два других я бросил и забрался в машину. Я потянулся за ремнем, и весь правый бок пронзило болью, но когда я включил лампу и осмотрел рану, у меня создалось впечатление, что кровь течет уже не так сильно.

Двигатель завелся с шестой попытки. Я проехал по подъездной дорожке без фар и остановился на выезде. Стояла темнота.

Я направился к нашему старому жилищу. Вылез из машины и побежал к дому.

Пикапа не было.

Парадная дверь распахнута.

Я вошел внутрь, но никого не застал. Я поспешно вернулся, сел в машину и, набирая скорость, поехал к Блэк-Риджу.

Глава 42

Билл ждал на крыльце и сбежал по ступенькам прямо к машине.

— Черт возьми, — сказал он, когда я вышел. — Ну и видок у тебя. Это серьезно?

— Нет. Но я бы не хотел, чтобы такое повторилось.

Внутри было тепло, играла музыка. Он провел меня на кухню, налил большую чашку кофе из стоявшего наготове кофейника, протянул мне. Он увидел, что руки у меня дрожат, и спросил, не добавить ли чего-нибудь в кофе.

Я покачал головой.

— У тебя вообще как с этим делом?

— Могу выпить пивка. Не волнуйся. Не так, как прежде.

Мы поняли друг друга — в армии дня не проходило, чтобы большинство из нас не встречало утро без косячка или нескольких бутылок пива, а Билл отличался больше других.

— Дела минувших дней, — сказал я. — Молодая кровь.

— Я в порядке, папочка.

Я заглянул ему в глаза и увидел, что он говорит правду. Я быстро рассказал ему все, что мне известно. Что кто-то убил Эллен и пытался списать это на меня — не исключено, что попытка еще увенчается успехом, поскольку тело предположительно остается в моем номере.