Потом мне показалось, что на другой стороне дороги что-то шевельнулось. Какое-то светлое пятно перед деревьями.

Я оставался совершенно неподвижен, вглядываясь туда до боли в глазах, но ничего больше не увидел. Может, тот же пластиковый мешок прибило к земле?

Я медленно перешел дорогу, ощущая, как натянулась кожа на затылке. Перебрался через топь на другой стороне, залез в кусты, чувствуя, как холодные ветки царапают джинсы. Я наступил на что-то — и оно громко хрустнуло в тишине.

Войдя в лес, я остановился.

Здесь стоял влажный насыщенный запах, словно от воды, в которой застоялись цветы. Наконец я увидел это.

Не знаю, что это было, но словно тень двигалась между деревьями.

Оно казалось ниже человеческого роста, но крайней мере, если человек стоит прямо. Какая-то часть мозга вспомнила о древнем страхе перед диким зверем, но я не думаю, что это был зверь.

Потом я увидел его снова в десяти ярдах справа. На этот раз что-то бледное, словно на туман упал лунный свет. Может, так оно и было.

— Кто там?

Я вовсе не собирался говорить, и голос прозвучал не лучшим образом. Он слабо отразился от деревьев и растворился в тишине.

Секунду спустя я услышал далекий вопль. Возможно, он донесся откуда-то сзади, из города, но мне так не показалось. Скорее, из глубины леса.

Я не двигался с места еще минуты две, но больше ничего не увидел и не услышал. Поэтому я медленно пошел назад.

Выбравшись на дорогу, я заметил пластиковый мешок — он лежал ярдах в сорока от меня. В итоге он вернулся на землю, но не там, где мне впервые почудилось движение.

В номере я запер дверь и лег; пролежал я довольно долго, весь в напряжении — вдруг снова зазвонит телефон. Он не зазвонил. Я слышал только дождь и ветер, да еще ветки скребли по дранке с тыльной стороны дома.

Когда рано утром я выехал с парковки, зазвонил мой сотовый. Увидев номер, я принял вызов.

— Скажи, что ты возвращаешься сегодня, — попросила Беки, не дожидаясь моего ответа.

— Не думаю.

— Джон, если бы ты вернулся, было бы здорово.

— Я надеюсь, ты не очень устала. А Эдуардо сможет приготовить пиццу, если…

— Дело не в пицце, — расстроенно сказала она. — Тут опять мой долбаный бойфренд отличился.

— Что он сделал?

— Он в жопе. Вот что он сделал. В жопе.

Судя по голосу, она балансировала на грани истерики. Это было так на нее не похоже, что я стал слушать внимательнее.

— Я думал, все улажено.

— Я тоже. Он… ну, он распорядился этим как последний идиот.

— Чем распорядился?

— Он занялся сбытом. Отдал часть каким-то деятелям, чтобы распродать побыстрее.

— Бога ради! Он что — сказал тебе, что собирается это сделать?

— Да. Я ответила, что это глупая идея, но он не послушал. Он… в последнее время слишком увлекся наркотой. У него мысли путаются, и с ним все труднее иметь дело.

— И эти ребята обворовали его?

— Нет. Они наши хорошие друзья, не жопошники вроде Рика и Дуга. Но они попытались продать пару доз около гей-бара в Портленде и не на тех нарвались. Оказалось, что это сотрудники Отдела борьбы с распространением наркотиков, то есть полицейские, ну и они выбили из них всю ту срань, что им отдал Кайл. Так что они все потеряли.

— Сколько?

— Тысячи на четыре. А те ребята, что дали ему деньги, начинают… то есть они… в общем, плохо дело, Джон. Мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулся сегодня. Мне страшно. Я бы обратилась к папе, но он сам не свой станет, как услышит про наркотики.