-  Воевода, - шепотом окликнул Зализу Осип и указал в просвет между деревьев. Там по тропке с холма спускалось семеро… Даже непонятно кого: у первого все темно-синее платье распиралось по всему телу какими-то непонятными буграми: на руках, на груди, у живота, на ногах. Следом двигались невероятно тощие, хотя и на голову выше любого из засечников, девки в синих портах и тонких куцых душегреечках - таких куцых, что из-под них проглядывал голый живот. Двое парней оделись в одноцветный скоморошные костюмы, а самый последний постоянно выпускал изо рта сизый дымок.

    -  Колдуны, - часто-часто начал креститься Агарий.

    -  Никак к Ореховому острову потянулись, - прошептал Феофан.

    Зализа облизнул сухие губы. К Ореховому острову означало: к новгородцам! Опричник тронул коня, рощей вышел на тропинку и, таясь, двинулся следом за чародеями.

    Те двигались вперед, как зачарованные - не оглядываясь, не прислушиваясь к происходящему вокруг, не стремясь скрыть звук шагов. Зализа начал потихоньку сокращать расстояние, перестав бояться, что заметят.

    Отмахав немногим меньше двух верст, колдуны остановились на небольшой полянке, сгрудились кучей, и опричник увидел, как изо ртов у всех повалили дымы. Чухонские чародеи створили нечто непонятное, но наверняка - страшное и гнусное. Возможно, накладывали порчу на здешние воды и земли, на людей и правителей, изводили текущую по Святой Русь божью благодать. У Зализы остро засосало под ложечкой, страшной судорогой свело живот.

    -  Изводят, - понял он, сатанея от катящегося со стороны колдунов ужаса. - Детей и сестер наших изводят, жен и матерей.

    Холодной, как колодезная вода, рукой, он сжал рукоять сабли и потянул ее из ножен.

    -  Руби их, - приказал опричник тихим, словно утренний туман, голосом, но его услышали все - и засечники почти одновременно кинули своих лошадей в стремительный галоп.

    Ха! Ха! Ха! - весело мелькал клинок мчащегося первым Зализы, и Семен видел, что плоть колдовская такая же мягкая и податливая, как и у обычных людей, чародеи состоят из тех же мяса и костей. Промчавшись до конца поляны и уложив троих из них, опричник почти успокоился, развернул коня, увидел, как взметнулись клинки над последней уцелевшей девкой:

    -  Нет, не трожь! - крикнул он, но слишком поздно - стальные клинки растерзали мягкую плоть, превратив ее в кровавое месиво.

    -  Эх, вы! - укоризненно покачал опричник головой, подъезжая к березе и вытирая саблю собранной в горсть листвой. - Полонянина ни одного не оставили! Кого про шабаш ныне спросить? Кого про связи с новгородцами пытать?

    -  Так, воевода… - оглянулся за поддержкой на соратников Осип. - А кабы она сглаз положила?

    -  Так бы и сняла! - отрезал Зализа, и воины с облегчением рассмеялись.

    Страх с души спал. Им удалось без труда порубить семерых колдунов: стало быть, и другие отнюдь не неуязвимы. Был бы клинок остер, да рука тверда - и никакое чародейство не поможет задумавшим крамолу предателем.

    -  Будет язык, Семен, - заверил опричника Василий. - Сегодня же и будет.

    -  Снова пал идет, воевода! - вытянул Осип руку в сторону колдовского стана. - Никак еще раз деревню жгут?

    Зализа молча толкнул пятками коня и помчался к поднимающемуся в небо столбу дыма.

    Глава 5.