Подумав об этом, я прибавил скорость. Чувствовал себя еще более далеким от мира, в котором оказался. Доехал до следующего перекрестка, увидел красный сигнал светофора и прикинул: может, оставить здесь байк, а вместе с ним и Элис Лун, взять такси, поехать обратно в Гвинет и попроситься в свою камеру.

Элегантный мужчина, лет около тридцати, в хорошо сшитом хлопчатобумажном костюме цвета хаки, вышел на дорогу. Я нажал на клаксон. Голос у «кавасаки» — как у детеныша тюленя, зовущего мать.

Телефон у молодого человека висел на поясе в красивом кожаном футляре. Уши заткнуты маленькими белыми наушниками. Таких я еще не видел. От них отходил тонкий белый проводок, подсоединенный к крошечной белой коробочке, прицепленной к груди наподобие значка.

Он неуклюже пританцовывал в ритме буги-вуги под мелодию, которую слышал только он один. Это обстоятельство делало музыку еще более драгоценной, потому что, когда вы смотрели на него, то думали, что в уши ему вливается самая лучшая музыка, настолько прекрасная, что ему и на дорогу смотреть не стоит: вряд ли он ожидает, что на красный свет выскочит идиот из прошлого века и сшибет его на асфальт.

Я что есть силы ударил по тормозам. Элис ткнулась мне в спину и выругалась. Байк замер в десятке сантиметров от щеголя в хаки.

Парень уставился на меня. Возмущение его было так велико, что он выдернул из ушей белые штучки и заорал, используя слова, совершенно не соответствовавшие стилю его одежды.

Подъехала еще одна машина, и пижон отпрыгнул. Это был низкий ярко-красный спортивный автомобиль, похожий на севший после стирки «феррари». Машина скрипнула тормозами; из выхлопной трубы повалил дым, защекотавший в носу.

Хороший запах. Я встрепенулся.

Мужчина в хаки глянул на автомобиль, мгновенно перестал ругаться и в ужасе метнулся на тротуар. Белые наушники болтались на груди.

Странно.

Я взглянул на красную машину. Двухместная; тесное пространство за приборной доской заполняли мужчины.

У водителя были белые волосы и лошадиные желтые зубы. Теперь он не улыбался, а оскалил рот в гневной гримасе. Опустил окно и высунулся наружу. Он был зол, насколько может быть зол человек в прекрасное августовское утро.

Один взгляд на него вызвал в памяти медицинский запах и боль в руке.

— Мартин, — спросил я любезно и крепче взялся за руль. — Чем обязан? Не желаете ли предпринять вторую попытку?

Он улыбнулся. Зрелище не из приятных.

— Если не прижмешься к обочине, обязательно, — ответил он и повел дулом пистолета в мою сторону. — Жди меня там, — приказал он.

Обычно я слушаюсь людей с оружием. Что было на уме у Мартина, не знаю, но вряд ли он собирался стать почетным эскортом в моем путешествии в новый мир.

— Да, разумеется, — сказал я и сжал пластмассовую ручку так крепко, как мог, отпустил рычаг сцепления и поставил «кавасаки» перед капотом красной машины, что давало нам выигрыш в две секунды.

Во всяком случае, в моем веке.

К тому моменту, как я долетел до очередного перекрестка, молясь, что бы оттуда все еще можно было добраться до грязных берегов Покапо, мы опередили Мартина и его невидимого компаньона на двести ярдов. Беда заключалась в том, что местность не была приспособлена для побега, скорее для преследования: ровная, открытая территория, просматриваемая во всех направлениях. Душу терзало предчувствие: какими бы недостатками ни обладал севший после стирки «феррари», Мартин в конце концов нагонит старый байк.

Я взял влево, к реке. Ехал быстро. Дивился тому, что маленький мотоцикл оказался более мощным, чем можно было ожидать.