— Я протестую! — заподпрыгивал корп. — Мы понесли убытки!

— На которые пошли абсолютно осознанно, — припечатал я. — И если вы купили убыточные доли, о чём вас предупреждали, то должны были вложить в консорциум достаточно ресурсов, чтобы у консорциума не было к вам имущественных претензий. Не сделали — отвечайте по суду, — оскалился я.

— Представитель прав, господин Плауструм, — с некоторой ехидцей развёл руками судья. — Иск вами был подан вполне законно, аргументы приняты судом. Но в свете полностью законной и соответствующей организационным документам «Мобилей Лая» реорганизации ваши претензии стали ничтожны. А вот ответственность как дольщиков перед консорциумом — никуда не делась.

— Протестую! — повторял, как заклинание, Плаустром, но уже видно было — опустил руки.

— Протест отклоняется.

В общем, суд мы, как понятно, выиграли: из тринадцати судей нас поддержали восемь, два воздержались, глава судебной коллегии голосовал только в случае, если голоса судей разделились поровну. Ну и два типа голосовали против, но на общее решение это не повлияло. Суд вынес решение провести независимый аудит, с целью выяснения объёмов возмещаемого ущерба Лосу. А я потирал лапы: вопрос решился, день выжду и…

— ВИДОМ! — прогрохатало в зале так, что задрожал пол.

С этим рёвом двери в зал распахнулись, а на пороге стоял, сияя, как котячьи яйца… Гротах. В виде этакого атлета, в переднике кузнеца, с молотом на поясе. С опалённой бородой, но вполне антропоморфный, человек-человеком. Только здоровый, как сволочь, метра два с половиной ростом, не говоря о ширине плеч.

— Потянем? — мысленно и мужественно пискнул я.

«Нет, это не Жадина», — буркнул Потап. — «Драпать надо, если что. Может, и выйдет».

— Учту, — мысленно вздохнул я, оскалившись и помахав божеству лапой.

Народ в зале в это время щёлкал клювами и изображал мизансцену «никто не ждал божественного явления в зал суда». А божество зыркнуло на всё это, ухмыльнулось и продолжило тоном ниже.

— Тут ты закончил. А у меня к тебе разговор и дело. Следуй за мной, Михайло Потапыч, — с этими словами божество развернулось и неторопливо потопало.

А я, помахав лапой присутствующим, потопал за Гротахом. Агрессии он вроде не проявлял, да и Вакан — «его» город, если не де юре, то де факто точно. Собственно, ратуша ВСЯ — храм Гротаха, с некоторой оторопью констатировал я свои ощущения, формализованные с манифестацией божества.

Божественная орясина тем временем провела меня какими-то переходами, которые не факт, что конструкционно задумывались: от опускающихся лестниц, раскрывающихся в глухих стенах проходов таращило силой гротаховой. А через пару минут этой прогулки мы оказались в алтарной зоне храма.

— У меня, Потапыч, к тебе есть просьбы, — расположилось божество на лавочке.

— Приветствую, для начала, — помахал я лапой, рассевшись на другой лавочке. — А что за просьбы? И что мне за это хорошего будет? И не будет ли плохого? — уточнил я.

— Притащил Шут на нашу голову, — ухмыльнулось божество. — Хотя, возможно, он так и планировал — шут его знает.

— А мне всё сразу стало со страшной силой понятно, Гротах, — откинулся я на спинку лавочки с видом «ну, что ты ещё мне расскажешь?»

Потому что боги — не врут. А Гротах вообще среди них отличался редкостной приличностью, согласно всему, мне известному. Нет, божество, конечно: рушил народы, садистски изводил и мучил дома и пастбища, всё, как положено. Но при этом предельно логичен, рационален, честен.