— Господин Лай, а кто с вами? — поинтересовался один из судей-заседателей, имея в виду мою персону.

— Это мой… представитель в суде, — запнувшись, с несчастным видом, выдал клиент.

Что вызвало удивлённый шум, усмешку корпората, ну и удивлённое бормотание и переглядывание в судейских рядах.

— Кто вы, представьтесь, представитель, — обратился ко мне всё тот же говорливый судья.

— Епископ Михайло Потапыч, — изящно приподнял я сетсон. — Изволите ознакомиться? Договор представителя, — помахал я соответствующей бумажкой.

— Да, предоставьте, — отстранённо произнёс судья, так что бумажку я им на стол начислил.

Атриум шумел, судьи шушукались, наконец, какая-то престарелая перечница из судейских рядов повысила голос, которым не в суде говорить, а лесозаготовочные работы осуществлять — перепилит к чертям любой многовековой бор.

— Вы — не гражданин Вакана!

— Ага, — сиволапо ухмыльнулся я, помахав лапой.

— Вы не можете представлять гражданина в суде!

— Да-а-а? А в каком законе Вакана это написано, не напомните ли, уважаемая? — полюбопытствовал я.

— Так не делают!

— А закон-то какой?

— Вопрос снимается, — пробасил первый говорун, зыркнув на перечницу. — Хотя такое и не принято, но закона, запрещающего или требующего от представителя быть гражданином — нет. Хотя зачем это вам, мастер Лай — не понимаю, — сообщил он, с сочувствием глядя на клиента. — Что ж, давайте начнём тяжбу. Господин Ферл Плауструм, озвучьте претензии.

И закаркал вороной, иной раз подхрюкивая боровом, истец. Что было зоологическим нонсенсом — сам он был каким-то волчарой позорным по тотемному духу.

Ну а трындел — так мол и так. Купили, а тут мастер, руководитель производства, сваливает. Сплошные убытки, развалил своим руководством такое предприятие, пусть компенсирует, а потом валит.

— Претензия законна, — переглянувшись с коллегами озвучил говорун. — Мастер… точнее — епископ, есть что возразить?

— Есть, уважаемый суд, — потёр я чистые и сухие лапы. — По законам Вакана, точнее, по закону и уставу консолидирующих корпораций, если в уставных документах не установлено иного — всё так, — начал я, вызвав лёгкое окосение у части слушателей и нескольких судей. — Но подобный закон в данном случае… неприменим.

— Это с чего бы это, представитель?

— А с того это, что данный закон регламентирует взаимоотношение дольщиков, внёсших свою лепту в компанию

— А корпорация Плауструм выкупила эти доли, законно. Став полноценным совладельцем и дольщиком, со всеми правами. И даже провела аудит имущества, — пожал плечами судья. — Убытки и вправду огромные.

— Только сознательные, господин судья. Взгляните, — подошёл я к столу и выложил показания. — Каждый, подчёркиваю — каждый из дольщиков, у которого Плауструм покупал долю «за полную цену» ручаются, что честно предупредили о том, что данные доли столько не стоят.

— Действительно, так, — через минуту шушуканья и ознакомления последовало от судейства. — И это — вызывает вопросы…

— И не указано в законах! — закаркал Плауструм, злобно зыркая на всех, даже на судью, даже на меня.

— Не указано, так. Нам надо посовещаться, — сообщил судья.

Посовещались, я насторожил уши — вроде как в среднем по судятнику пришли к выводу, что вешать на Лая «все долги» не стоит, сошлись в обсуждении на трети. А убытки Плауструм в этом раскладе — их проблемы, были в курсе неликвидности покупаемого. Хотя в данном случая я уже создал прецедент для ваканского законодательства — такие аргументы использовались в уголовном, а никак не гражданско-имущественном праве.