— Ты не должен так вести себя с нами, Брайан, если тебе так надо его убить — попробуй, но не обращайся с нами так грубо, — тихо проговорила Джанисса.
Собственный голос показался Рафту чужим.
— С вами? Но кто вы такие? — спросил он и перевел недоуменный взгляд со сдержанного лица девушки на загадочные темные глаза мужчины.
Паррор не отвечал, на его губах играла спокойная, самоуверенная усмешка, в которой Рафт прочел ответ. Теперь он начал понимать, что означают эти плавные, гибкие движения и звериная ярость, которая так неожиданно проснулась в этом гибком теле, едва до него дотронулись. Ну конечно же, во всем этом было что-то нечеловеческое, и Рафт вспомнил, что ему сказал Паррор на станции: «Мне встретились ваши предки, доктор. Они сидели на деревьях, галдели и почесывались. Мне встретились и мои предки».
Теперь Рафт знал, что в джунглях он не раз проходил мимо них и не замечал. Они были там, в высокой густой траве, бесшумно переступали пружинистыми лапами, и лесные тени плавно скользили по их гибким пятнистым телам. Он слышал их рычание в темноте джунглей и видел их сверкающие в отблесках костра глаза. Рафт подумал, что теперь он знает, кто такой Паррор, Джанисса и весь их род.
Они не были людьми в буквальном смысле. Их происхождение отличалось от человеческого. Как врачу, который занимался биологическими и антропологическими исследованиями, Рафту было известно, что теоретически возможны даже абсолютно невероятные случаи, и что в эволюции нет непреложных законов. Лишь случайность сделала человека господствующим и разумным биологическим видом. Случайность и особенности развития кисти.
«Наши далекие предки, — подумал Рафт, — были обезьянами и жили на деревьях, их гибкие и умелые руки положили первый камень в здание цивилизации. Но случись иначе, миром могли бы править те, кто произошел от собак, рептилий или кошек. Кошки! — поразила его неожиданная мысль. — Только одно семейство животных обладает явными признаками развития большого пальца, за исключением грызунов, которые им не пользуются в принципе. У домашних кошек иногда встречается еще один, особенный палец на передних лапах. Большой палец. Хозяин называет своего любимца Лапкой или Задирой по этой причине и более ни о чем другом не задумывается. На самом деле этот дополнительный палец придает еще большую гибкость лапе, а с течением некоторого времени и при прочих благоприятных условиях этот признак может развиться и обернуться чудом!»
О загадках, которые еще хранила Паитити, можно было только догадываться.
Значит, семейство кошачьих. Ну что ж, кое-что это объясняло, но до полной разгадки было еще слишком далеко, и Рафт, как и до своего открытия, никак не мог понять, что связывало Паррора и Дэна Крэддока, также как оставалась неразгаданной и тайна зеркала, из-за которого погиб да Фонсека. Было еще очень много такого, чего он не понимал, даже слишком. Рафт обратил внимание на то, что Джанисса неожиданно напряглась и заволновалась, точно кошка, у которой шерсть встала дыбом. Это сравнение пришло само по себе, и почти одновременно с этим он услышал далекий шум; звук тяжелых шагов и лязг металла.
Один только Паррор не казался удивленным, он повернулся к полупрозрачной двери, за которой в матовом стекле вырисовывались какие-то тени. В дверь постучали.
— Паррор? — В голосе Джаниссы прозвучал вопрос.
Он что-то ответил ей на языке, который был непонятен Рафту. Девушка кинула быстрый взгляд на Рафта. Глаза ее угасли, и неожиданно ее гибкое тело изогнулось, она встала и быстро исчезла в деревьях за сводом арки.
Паррор отдал какой-то приказ, и овальная дверь поднялась вверх и исчезла на глазах у Рафта, а за порогом в тусклом свете обозначились силуэты людей, или не людей. На них были плотные, прекрасно выкованные кольчуги, а голову защищали мелкие, переплетенные в виде узора, сверкающие кольца из металла. |