А может быть, ответ кроется в их психологии? Какие могут быть психологические особенности у семейства кошачьих? Рафт долго сидел, погруженный в свои мысли, и отвлекся лишь тогда, когда открылась дверь. Это был не Ванн, в комнату вошел страж, а за ним мальчик-слуга вкатил столик с едой. Рафт поел и снова задумался. Сейчас должна быть ночь, решил он, но дни в Паитити были такими же долгими и вязкими, как и ночи.

Все разумные существа, живущие сейчас в Паитити, вели свою родословную от семейства кошачьих, в то время как далекими предками Рафта были обезьяны. Что же отличает обезьян от кошек? Обезьяны любопытны, и любопытство — один из самых сильных инстинктов, заложенных в человеке самой природой. Кошки же теряют интерес ко всему очень быстро. Они не строят, не созидают. Этими замками, построенными в незапамятные времена Первым Родом, люди-кошки просто завладели когда-то и потом лишь обновляли обстановку. Кошки по своей внутренней природе гедонисты. Конечно, очень сильно повлиял на эти инстинкты вложенный извне разум, силу которого Рафт так и не смог оценить до конца. Может ли он строить планы по законам своей человеческой логики в этом чужом мире? Реакция людей-кошек может быть непредсказуемой. Тихий, настойчивый, словно предупреждающий о чем-то шепот, больше напоминающий шорох, потому что в нем не было ни единого слова, — пронесся по комнате.

9. Замысел убийцы

Еще прежде чем шорох затих, Рафт был на ногах и смотрел на дверь. Полупрозрачный овал открылся, и путь к бегству был свободен. В проеме двери стояла фигура, окутанная свободными одеждами с ног до головы. Лицо закрывала плотная вуаль, однако ничто не могло утаить красоты и ужаса, которыми веяло от фигуры женщины. Ее тонкие бледные руки были обнажены, и в них она держала неизвестный Рафту музыкальный инструмент, звуки которого он уже слышал. И вновь белые пальцы притронулись к замысловатым струнам и клавишам, и послышалась музыка. Мелодия — еще настойчивее, чем прежде, — взывала к Рафту.

— Юранн? — позвал он.

Женщина под вуалью кивнула, и Рафт шагнул ей навстречу.

— А стражники?

Юранн подала ему знак рукой и повернулась к выходу, и Рафту ничего другого не оставалось, как только последовать за своей таинственной проводницей. В коридоре все было тихо, а страж стоял неподвижно. Он даже не повернул голову и, словно завороженный, смотрел широко открытыми глазами себе под ноги, на небольшую, переливающуюся странным светом сферу.

На какой-то миг и взгляд Рафта оказался прикованным к этому шару, внутри которого медленно двигались и переливались цвета, а сам шар становился все больше и больше, заполняя собой все сознание. Тихие, но настойчивые звуки, извлекаемые из струн, вывели Рафта из оцепенения. Юранн пошла вперед, нагнулась, подняла сферу и спрятала ее под своим свободным одеянием. Казалось, что колдовство окончилось, но страж был по-прежнему недвижим. Рафт показал на него и вопросительно поднял брови. Зазвучавшая в ответ музыка успокоила его, точно говоря: «Он проснется, но не сейчас. Он заворожен».

Рафт заметил, как позади него закрылась дверь и Юранн вновь подала ему знак. Но что все это значило? Ее вероломство? Возможно, люди-кошки непредсказуемы. И все-таки это было лучше, чем сидеть в тюрьме, сложа руки, а уж защитить себя от женщины в случае надобности он как-нибудь сумеет, в крайнем случае, постарается.

Он шел вслед за Юранн по коридору, она, видимо, выбрала обходной путь, на котором им никто не встретился, кроме мальчика-слуги. Увидев его еще издали, Юранн втолкнула Рафта в завешанную бархатной портьерой нишу. Ничего не подозревающий паж поклонился Юранн и прошел мимо, открывая путь беглецу из иного мира. Наконец Юранн остановилась перед одной из портьер, сдвинула ее в сторону и жестом пригласила Рафта войти. Уже знакомый Рафту странный тусклый свет заставил его на мгновение зажмуриться.