|
Он бросился к окну и закричал сдавленным от ужаса голосом, как будто Элоди стояла на краю пропасти: – Элоди! Элоди! Спустись и, ради бога, отойди оттуда. У него подкосились ноги, он опустился в кресло, продолжая изливать свое возмущение распутством служанок. Разве он не накрыл одну из них в курятнике, когда та объясняла малютке, как устроен куриный зад? Довольно уж было хлопот с тем, что происходило вне дома: приходилось оберегать девочку от грубости крестьян и животных. То же обстоятельство, что безнравственность свила себе прочное гнездо и в самом доме, приводило его в полное отчаяние. – Вот она возвращается, – резко сказал он. – Сейчас увидите. Он позвонил и встретил Онорину сидя, со всей строгостью, стараясь держаться спокойно и с достоинством. – Мадмуазель, сложите свои вещи и отправляйтесь немедленно. Я уплачу вам за неделю вперед. Служанка, тщедушная и худенькая, с несчастным и растерянным видом, пыталась что то объяснить и бормотала извинения. – Совершенно излишне. Все, что я могу сделать, – это не отдавать вас в руки властей за нарушение правил нравственности. Тогда она возмутилась: – Скажите, значит, все дело в том, что вам не заплатили за вход! Он поднялся и, выпрямившись во весь рост, указал ей властным жестом на дверь. Затем, когда она вышла, он утешил себя тем, что выругался: – Вы подумайте только, такая б… бесчестила мой дом. – Разумеется, б…! Совершенно верно, – любезно согласились Лиза и Бгото. Бюто вернулся к начатому ранее разговору: – Так, значит, дядюшка, решено? Вы придете к нам с девочкой? Г н Шарль все еще не мог успокоиться. Он с беспокойством подходил к зеркалу и затем, довольный своим видом, снова отходил от него. – Куда это? Ах, да! К вам на свадьбу?.. Это очень хорошо, дети MUM, что вы решили пожениться… Можете на меня рассчитывать, я приду, но только не обещаю вам привести с собой Элоди. Знаете, ведь на свадьбах любят иногда распускать языки… Не правда ли? А как я только что выставил эту шлюху за дверь, а? Бабам нельзя давать безобразничать. До свиданья, рассчитывайте на меня. Деломы, к которым Бюто и Лиза отправились прямо от Шарля, приняли приглашение, хотя и долго отказывались, как это требуется обычаем. Оставалось позвать из своих только Иисуса Христа. Но он стал теперь в самом деле невыносим. Перессорившись со всеми, он не останавливался перед самыми грязными выдумками, чтобы осрамить родственников. Поэтому его решили обойти, хотя и опасались, что он может отомстить за это какой нибудь гадостью. Ронь жила ожиданием, так как свадьба, которая так долго откладывалась, была незаурядным событием. Даже мэр Урдекен согласился потревожить себя, но от приглашения присутствовать на вечернем обеде отказался, оправдываясь тем, что ему с вечера надо отправиться в Шартр по какому то судебному делу. Однако он обещал, что г жа Жаклина – пригласить ее сочли нужным из уважения к нему – придет обязательно. Желая собрать как можно больше приличной публики, думали позвать и аббата Годара. Но священник рассердился с первых же слов, так как свадебный обряд был назначен на Иванов день, когда он должен был отслужить обедню в честь храмового праздника в Базош ле Дуайен: разве возможно, чтобы он отправился в Ронь утром? Но тогда женщины – Лиза, Роза и Фанни – стали настойчиво просить его и уже не заикались о званом обеде. В конце концов аббат уступил. Он явился в полдень и, вне себя от досады, отбарабанил всю службу одним духом, чем нанес женщинам смертельную обиду. Впрочем, после долгих обсуждений решили, что свадьба будет очень скромно справлена в семейном кругу. К этому побуждало положение новобрачной, у которой был на руках почти трехлетний ребенок. Тем не менее отправились в Клуа и заказали тамошнему кондитеру торт и десерт, решившись истратить на это чуть ли не всю сумму, ассигнованную на свадебный пир. |
