Но московиты сами раскусили «доктора теологии» и, окунув Жана де Грона в крещенскую прорубь, послали его под начал в астраханский монастырь, чтобы он там «усердно молился» за благоденствие Руси.

Сборы в Америку

Мечтая о падении Архангельска и уничтожении беломорской торговли, де Родес однажды написал в одном из своих донесений шведской королеве Христине следующее:

«Тогда же уехали по Волге на нескольких больших лодках 2000 стрельцов, которые должны [отправиться] в Казань и, как полагают, они посланы в Сибирь для подкрепления его войск. Идет также слух, что решились отправить туда несколько чужестранных офицеров для их предполагаемого путешествия в Америку (America) и чтобы продолжать полное овладение страной, открытой упомянутым Францбековым»<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference"></style></style>.

Как видно, де Родес твердо разграничивал понятия и говорил об Америке, а потом уже о Даурии. Он писал, что начальником похода через Сибирь на Дальний Восток был назначен князь Лобанов. Это Иван Лобанов-Ростовский, просвещенный наместник рязанский, впоследствии ездивший послом к персидскому шаху и представлявший Русь на Виленском конгрессе в 1656 году.

Поход в Америку со стороны Сибири и огромная экспедиция на Амур были затеяны в тот год, когда люди Василия Шорина пошли было в Индию, а в Китай с посольскими полномочиями отправились сибирский сын боярский Петр Ярыжкин и тобольский бухарец Сеткун Алблин.

О том, что поход к Тихому океану из глубины Сибири действительно готовился, мы узнаем из некоторых бумаг Сибирского приказа.

Так, енисейский воевода Афанасий Пашков, притеснитель протопопа Аввакума, вместе с сыном Еремеем Пашковым получили золотые отличия за быструю и хорошую постройку судов — двухсот двух дощаников для «даурского похода». Их долгое время держали в готовности, и в 1657 году более двухсот служилых людей охраняли суда от ледохода. Этот флот мог вместить не менее трех тысяч человек. Строился он действительно «под окольничего и воеводу князя И. И. Лобанова-Ростовского»<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference"></style></style>.

Для большого выхода на тихоокеанскую окраину был избран новый, только что открытый Петром Бекетовым путь, правда с неизбежным волоком, связывавший Енисей с Шилкой.

Нет ничего удивительного, что московские космографы уже тогда высказали догадку о близости Америки к Северо-Восточной Сибири.

Русские, осваивая Амур, Охотское побережье, Анадырь, хотели подробно выяснить границы своих новых владений на морской окраине.

Война с Польшей заставила, по-видимому, отложить решение этой величественной задачи. Но остальное шло своим чередом. Московский живописец составил «Чертеж Индейского и иных государств»; Петр Бекетов посетил «Кунтуцина-царевича» в Монголии и описал литых идолов, которым тот поклонялся; четыре казака, предводимые Третьяком Чечигиным, пошли искать Южный Китай, богатый, как они слышали из уст обитателя «Никанского царства», алмазами, атласами и жемчугом, но были убиты в пути.

На «Большое море акиян» прибыл Андрей Булыгин, чтобы поднять походное знамя над башней острога на Охоте-реке. Построили острог и при устье Тугура, напротив Шантарских островов.

Исчезновение Павла Заварзы

В 1653 году Семен Дежнев решил отправить с Анадыря в Якутск соболей и «рыбий зуб» морем.