|
У некоторых генов, в частности, генов иммунной системы, благодаря которой каждый из нас обладает специфической индивидуальностью и приобретает восприимчивость к одним веществам и невосприимчивость к другим, существуют сотни различных вариантов (во всяком случае, у четырех наиболее важных). У (обычного) шимпанзе набор вариаций иммунных генов очень похож на человеческий: среди 65 вариантов одного из иммунных генов не совпадают только два. Мы пока что не знаем, справедливо ли это в отношении бонобо, так как не располагаем достаточным количеством их ДНК-материала, но, скорее всего, это так и, вполне возможно, даже в большей степени. А вот набор вариантов гориллы немного отличается (хотя анализы затронули лишь 30 % их числа).
Как бы то ни было, все варианты иммунных генов должны были возникнуть в Африке, в популяции, которая, став своеобразным «бутылочным горлышком», произвела на свет все остальные популяции людей, впоследствии покинувших этот континент. Было бы неразумным полагать, что каждый отдельный человек унаследовал различные версии одного и того же изменчивого гена от своих родителей: кто-то стал носителем всего одного варианта, унаследованного от обоих родителей, но больше двух вариантов не было ни у кого. У людей, покинувших Африку, насчитывается около 500 вариантов, по крайней мере, общих с шимпанзе — из 750 возможных. Среди тех, кто остался в Африке, разнообразие больше, так как на них «эффект бутылочного горлышка» не повлиял. Есть множество других генов с несколькими древними вариантами (древними, поскольку эти варианты являются общими для нас, шимпанзе и, скорее всего, горилл, а также, быть может, и других видов), дошедшими до наших дней; 100 000 людей — это вполне разумная минимальная оценка, позволяющая охватить все эти варианты. Если вы настроены критически и хотите немного снизить эту оценку, то можно предположить, что впоследствии некоторые варианты, характерные для африканцев, были привнесены и в другие популяции — например, США в результате рабства или жителей Средиземноморья, а затем, через финикийских моряков — и в другие части света. Однако историю об Адаме и Еве эти факты не подтверждают, если, конечно, первые люди не появились на планете в сопровождении множества слуг, рабов и наложниц. Но в Библейских историях о них нет ни слова[53].
Глава 11. Ракушечный пейзаж
Волшебники внимательно наблюдали. «Теперь их уже пятеро. Сидят вместе с ним», — сказал Думминг. — «И еще несколько детей. Видимо, он нашел с ними общий язык». «Их очень заинтересовала его шляпа», — добавил Декан. «Остроконечная шляпа вызывает уважение в любой культуре», — заметил Чудакулли. «Наверное, поэтому ее несколько раз пытались съесть?» — спросил Преподаватель Беспредметных Изысканий. «По крайней мере, они не кажутся агрессивными», — сказал Думминг. — «Давайте подойдем поближе и познакомимся». Но когда волшебники примкнули к небольшой группе, собравшейся вокруг костра, они снова испытали странное ощущение… будто чего-то не хватает. Ни удивления, ни страха. Эти громилы вели себя так, словно волшебники только что вернулись из бара; их любопытство ограничивалось, пожалуй, вкусом чипсов, которые они могли принести с собой, но не более того. «А они дружелюбные, да?» — спросил Чудакулли. — «Кто у них за главного?» Ринсвинд поднял голову, но потом обернулся и выхватил свою шляпу из огромной руки. «Никто», — сердито ответил он. — «Хватит уже отдирать блестки!» «Ты освоил их язык?» «Не освоил! Потому что у них нет языка! Они общаются с помощью тычков и пинков! И это моя шляпа , большое тебе спасибо!» «Мы видели, как ты бродил по окрестностям», — сказал Думминг. |
