— Не забывай, ты тоже в этом участвовал, — напоминаю я.

— Во всех жертвах, прежде всего, повинен Заказчик. И если его не станет… Это и есть высшая справедливость.

Как противно ворошить старое. Проще говорить о сегодняшнем.

— Допустим, Рысев хочет, чтобы я замолчала. Но ведь я же исчезла. Легла на дно, пропала для всех! Ему этого мало?

— А если тебя поймают, и ты дашь показания? Возникнет вопрос: кто Заказчик? У Рысева могут быть крупные неприятности. Как человек дальновидный, он хочет их избежать. Его цель — чтобы ты гарантированно замолчала навсегда.

— Ты уверял, что я ликвидировала преступников, врагов общества.

— Так и есть. Террористов будем мочить и в сортире, как говорил наш Президент. За это сотрудники получают ордена и звания. А ты делала ту же работу, но вынуждена скрываться. Светлая, ты устраняла тех, кого трудно прижать с помощью судебной системы. Они наносили стране вред больше, чем террористы.

Несмотря на снегопад, я еду быстро, неожиданно поворачиваю, ускоряюсь, проскакиваю на запрещающий сигнал светофора. Взгляд фиксирует всё, что происходит сзади и впереди меня. Погони и слежки незаметно. Я сбавляю скорость и держу путь на новую съемную квартиру. К тайному жилищу лучше подъезжать скромно, не привлекая внимания.

— Я была уверена, что смерть мерзавца улучшает общую жизнь.

— Понимаешь, если система порочна, на место погибшего мерзавца заступает новый.

— Но я же в этом не виновата. Зачем Заказчику меня устранять?

— Я всё больше убеждаюсь, что этим новым мерзавцем мог стать Рысев. Он бизнесмен в погонах. Если потеряет должность, то потеряет и деньги. Ты для него угроза потери должности.

— То есть я ликвидировала кого-то, чей бизнес присвоил он.

— Возможно.

— Кого именно?

— Это тайна, которую нам надо разгадать.

— Но зачем генералу ФСБ рисковать, устраивая на меня охоту с громкими взрывами? Не проще ли, если меня поймают, замять проблему на этапе следствия?

— Не всё так просто. У Следственного Комитета на Контору большой зуб. Я тебе говорил раньше про систему сдержек и противовесов в силовых структурах. Если там узнают, что в заказных убийствах замешан генерал ФСБ, это добавит им козырей в подковерной борьбе за влияние в верхах.

— Значит, Следственный Комитет представляет опасность для Рысева?

— С твоими показаниями, да.

— Надеюсь, до этого не дойдет. Завтра он предаст досье и прекратит охоту.

— По поводу завтрашней встречи, — хмурится Коршунов.

— Уже сегодняшней. — Я показываю на часы.

— На встречу я поеду один.

— Это почему? Вдвоем у нас больше шансов выкрутиться в случае опасности!

— Рысеву, прежде всего, нужна твоя голова. Если я буду один, он не станет ничего предпринимать.

— Он способен держать слово?

— Рысь способен на всё, — подумав, отвечает Коршунов.

От его мрачной интонации мне становится не по себе.

8

Мы оставляем «чероки» в полукилометре от дома и идем пешком. Такая уж у меня привычка. Завтра я припаркуюсь в ином месте и пойду другим маршрутом. И так каждый день пока мне предстоит пользоваться этой квартирой. Если ты предсказуем, ты уязвим.

Рядом с нашим подъездом я замечаю прикрученный цепью к газовой трубе мощный мотоцикл.