Прошлым летом на Урале в родном для меня Валяпинске Кирилл Коршунов сбросил маску неведомого Посредника. Он появился из небытия в тот момент, когда я уходила под воду и не желала жить. Он раскрылся, потому что мое положение в корне изменилось. Заказчик решил прекратить существование проекта «Светлый Демон», что в переводе с канцелярского языка означало мою ликвидацию. И эту работу поручили Коршунову.

Однако начальство сбросило со счетов его чувство ко мне. Любовь перевесила служебный долг. Выполнив последнее задание в Калининграде, мы с Коршуновым сумели уйти от Чистильщиков Конторы.

Выбраться из Калининградской области нам помогла Татьяна Коломиец, дочь Коршунова. Он скрывал ее от меня. Тайна породила мою ревность. Я посчитала красивую девушку женой Коршунова. Недоразумение разрешилось, когда нам потребовалось исчезнуть из поля зрения Конторы. Татьяна оказалась шустрой студенткой, обучающейся журналистике. Она изменила внешность под меня и купила по нашим документам билеты на автобусы, поезда и самолеты, отправляющиеся по разным направлениям. Ее, конечно, задержали, а мы тем временем ушли морем в Литву, а оттуда перебрались в Украину.

Первые три месяца мы опасались каждого шороха, но постепенно почувствовали себя в безопасности и решили, что Контора оставила нас в покое. Мы даже запланировали приобрести домик в Крыму с видом на море. Для этого потребовалась крупная сумма наличными. Деньги у меня имелись, но они хранились на зарубежных счетах, о которых знал Заказчик. Я рискнула сделать перевод и явилась за ним в Киевский банк.

Радушный клерк сразу напрягся, открыв информацию по моему счету. Он удалился для оформления документов, а я, споткнувшись, успела прикрепить к его костюму микрофон, из того арсенала технических средств, которые остались у Коршунова. Наушник, спрятанный под париком, прекрасно информировал меня.

Я услышала доклад клерка руководителю и звонок местным «чекистам». Следовало срочно уходить из банка и уезжать из города. Однако в бега подаваться лучше с деньгами. Эта ноша не тянет. Я предупредила Коршунова и прикинулась строгой нетерпеливой дамочкой.

После некоторой волокиты, деньги мне выдали. По прямому указанию «чекистов», которые как раз подъезжали к банку и считали, что лозунг «грабь награбленное» актуален и в двадцать первом веке.

На выходе меня поджидали три самодовольные физиономии. Их глаза косили на увесистую сумку в моих руках. В этот момент в урне взорвалась связка петард. Секундное замешательство противника позволило мне прыгнуть за руль заведенной машины, сорваться с места и свернуть на заранее продуманный маршрут. Фигура Коршунова мелькнула в зеркале заднего вида. Он пересек улицу, рассыпав на дороге «ежи», сделанные из гвоздей. У преследователей не осталось шансов догнать меня.

Иногда простейшие приспособления эффективнее заумных устройств.

В тот день я убедилась, что Заказчик и не думал прекращать охоту за мной. Я по-прежнему не свободна и вынуждена считаться с ним. Бывший Заказчик гораздо опаснее, чем все отделения полиции со старыми ориентировками на меня. Полиция питалась слухами и разрозненными показаниями. У Рысева хранилось мое досье. Документы лишь тогда приобретают смертельную силу, когда собраны и систематизированы умелой рукой. Генерал знал мои фальшивые имена, некоторые банковские счета и конспиративные квартиры. У него имелись мои отпечатки пальцев и образцы ДНК. Он знал мои привычки и способы перевоплощения. Он знал всё или почти всё. И расставил ловушки там, где я могла появиться.

Коршунов уверял, что уничтожил сведения о квартире в Коломне, куда отправил Николая Субботина. Так звали бывшего солдата, которому я спасла жизнь в Валяпинске.