|
Невестка Ленкина все того мужика обхаживала. И договорилась с бывшим муженьком, что он на ночь куда-нибудь уйдет. А он закрутил на работе с девчонкой одной. Что уж она в нем нашла?.. Ну вроде что-то зарабатывал, подарки дарил. Короче, пришел он к ней ночевать, она с родителями жила, но в тот вечер они на дачу уехали. Ну, тут такое дело, только они устроились — родители с дачи приезжают. Что-то у них случилось, то ли воду отключили, то ли электричество, они и приехали. А тут у дочки — мужик посторонний обретается. Папаша и так на взводе был, на нем злость и сорвал. Бить не бил — все же пожилой человек, но из дому выпер в одних трусах и одежду ему из окна выбросил. У мужика — что?
— Стресс, — подсказала Надежда. — А от стресса мужики лечатся чем? — Выпивкой… — Правильно, Надя, садись — пять! Значит, собрал он манатки, оделся, да и пошел в ближайший кабак. Но долго там не сидел, потому как деньги кончились. Дальше что делать? На улице ночевать не будешь, хоть и лето, а не жарко. Он и поперся по месту жительства. А там — жена бывшая с хахалем. Сама понимаешь, как они ему обрадовались. Ну, другие бы люди махнули рукой — пришел и пришел, иди вон спать да не мешай нам своим делом заниматься. Но хахаль-то этот у жены — человек с положением, видно, выразил неудовольствие да и ушел. Тут она и разоралась. Такого наговорила бывшему муженьку, что он пошел к Ленке в комнату, да там в платяном шкафу и удавился. — Да ты что? В платяном шкафу? Как это? — ахнула Надежда. — Конкретно, с техническими деталями тебе не скажу, но только удавился брючным ремнем насмерть. И главное, эта стерва утром встала да и пошла в парикмахерскую, потом — в кафе с подружками потрындеть, потом по магазинам. Вернулась вечером и тоже к Ленке в комнату не зашла, не хотела, видишь ли, с бывшим встречаться, настроение себе портить. Так что нашли его только на следующий день, когда Ленка из своего дома отдыха вернулась. Приезжает домой, сунулась в шкаф за халатом, а там такой подарочек… — Ужас какой! — Не то слово. Сама чуть в больницу не попала. Ну, тут, конечно, полиция — то, се, дело завели. На невестку Ленка здорово бочку катила, но та отмазалась — дескать, он на себя руки наложил. Дело закрыли, да только тот хахаль-то от невестки тут же свинтил. Ему там какое-то повышение светило, в криминал никак нельзя было замешаться. История-то некрасивая… — Это уж точно. Все-то ты знаешь… — протянула Надежда. — Ну, не то чтобы все, но кое-что, конечно… а у тебя к Лене Коробковой какой интерес? — Да, понимаешь… — заюлила Надежда. — Никакого особенного интереса. Я с ней тут случайно встретилась, она обещала перезвонить, да все не звонит, а я ее телефон потеряла… так вот, не могла бы ты найти мне какие-нибудь ее координаты? — А все же, какой у тебя к ней интерес? — Ну, понимаешь… — Надежде не хотелось рассказывать Милке о встрече в ресторане, о разговоре, о потерянной косметичке. Ведь все, о чем узнает Милка, вскоре станет известно всему городу. Для чего Ленку позорить? И так человеку в жизни досталось. Шутка ли — родной брат в твоем платяном шкафу повесился. — Ты ведь сама говорила, что она занимается компьютерной бухгалтерией, так вот, у меня к ней несколько вопросов… насчет программ и прочего… — Ну, не хочешь говорить — твое право! — фыркнула Милка. — В конце концов, мое какое дело? — Так что — нет у тебя ее телефона? — У меня — нет… — задумчиво протянула Мила. — Но она, Коробкова, дружила с Таней Веснушкиной, а Танина дочка учится в одной школе с сыном Ольги Царевой… а Ольгина мать — ветеринар, она лечит бультерьера Варвары Дмитриевны… Надежда Николаевна не поняла, какое отношение сын Ольги Царевой, секретарши их бывшего начальника отдела, и тем более бультерьер некой неизвестной Варвары Дмитриевны имеют к Лениному телефону, но помалкивала, чтобы не сбить Милку с мысли. |
