Юстейн Гордер. Зеркало загадок
Радость — это бабочка, Порхающая низко над землёй, А горе — птица С большими, сильными, чёрными крыльями. Они несут тебя высоко над жизнью, Протекающей внизу, в солнечном свете и зелени. Птица-горе летит высоко, Туда, где ангелы боли охраняют Лагерь смерти. Они оставили дверь в коридор открытой. С нижнего этажа до Сесилии доносились рождественские запахи. Она пыталась отличить один от другого. Вот так наверняка пахнет кислая капуста. А это, должно быть, ароматизированные свечи, которые папа поставил на камин, перед тем как уйти в церковь. И ещё этот запах ёлки, аромат свежей хвои — уж его-то ни с чем не спутаешь! Сесилия ещё раз сделала глубокий вдох. Ей казалось, что она почувствовала, как пахнут подарки, лежащие под ёлкой, красная упаковочная бумага, позолоченная фольга, открытки и шёлковые ленточки. Но был и ещё один запах — неопределённый аромат чего-то таинственного и волшебного. Это был дух Рождества. Принюхиваясь, Сесилия открывала окошечки в рождественском календаре, висевшем у неё над кроватью. Все двадцать четыре уже были открыты, самое большое она распечатала сегодня утром. Девочка взглянула на ангела, склонившегося над яслями, в которых лежал младенец Иисус. Позади яслей стояли Мария и Иосиф, но казалось, что они не замечали ангела. Невероятно: ангел находился там, в хлеву, а Мария и Иосиф не могли его видеть! Она оглядела комнату. Сесилия столько раз видела красную люстру на потолке, белые шторы с голубыми незабудками, книжную полку с разными книгами и куклами, кристаллами и поделочными камнями, что всё это стало частью её самой. На письменном столе перед окном рядом со старым изданием детской Библии лежали путеводитель по Криту и «Сказания о богах» Снорри. На стене, разделяющей её комнату и спальню родителей, висел греческий календарь с фотографиями красивых кошечек. На тот же крючок, что и календарь, Сесилия повесила старинное жемчужное ожерелье, подаренное бабушкой. Сколько же раз она пересчитывала эти двадцать семь колечек на карнизе? Почему одна половина шторы висит на тринадцати колечках, а другая на четырнадцати? Как часто она пыталась пересчитать, сколько номеров журнала «Наука в картинках» лежит в толстой стопке под письменным столом? И каждый раз сбивалась со счёта. Ей не удалось пересчитать и количество незабудок на шторах — какие-нибудь цветки всегда прятались в складках. Под кроватью лежал китайский дневник. Сесилия пошарила рукой… да, фломастер тоже был там. Китайский дневник представлял собой обтянутую материей записную книжку, которую Сесилии подарил врач в больнице. Когда она подносила дневник к свету, чёрные, зелёные и красные шёлковые нити начинали переливаться. У неё не получалось много писать в дневнике, да и писать было особенно не о чем, но Сесилия решила записывать все мысли, которые приходили в голову, пока она лежала и размышляла. Она пообещала себе никогда не зачёркивать то, что пишет, каждое слово должно оставаться в дневнике до самого Судного дня. А как интересно будет читать этот дневник, когда она вырастет! Девочка вывела на всю первую страницу: «ЛИЧНЫЕ ЗАМЕТКИ СЕСИЛИИ СКОТБЮ». Она тяжело опустилась обратно на подушку и прислушалась к звукам, доносившимся снизу. Иногда мама звенела столовыми приборами на кухне, а в остальном в доме стояла полная тишина… Они могли вернуться из церкви в любой момент. Прямо перед их возвращением — или сразу после — раздастся рождественский колокольный перезвон. Его услышат те, до кого доносится звук колоколов церкви в Скотбю. Обычно вся семья Сесилии выходила на лестницу, чтобы лучше их слышать. В это Рождество Сесилия не могла стоять на лестнице и слушать, как колокола возвещают о приходе праздника. Она была больна, и она не просто плохо себя чувствовала, как в октябре и ноябре. |
