Сам Жабжабыч ничего не говорил. Он не очень понимал, что происходит вокруг. Но многозначительно курил себе сигару и иногда одобрительно кивал головой. Своим молчанием он производил на людей более сильное впечатление, чем своим самым умным разговором.

Итак, было решено первым делом провести прием населения.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Два мира — два приема

В это время мэр города Кресттопор Кресттопорович Барсуков тоже вел прием населения. Он принимал сына губернатора N-ской области Василия Проценко.

Проценко был тридцатилетний крепкий господин с остатками некой застенчивости на лице. При беседе присутствовал председатель избирательной комиссии Балаболкин. На его лице было написано чувство глубоководной вины. Еще бы — Жабжабыча признали кандидатом!

— Слушай, Вася, — говорил Барсуков, — у нас тут городской парк пропадает. Не интересуешься?

— Чем?

— Парком.

— В каком смысле?

— В таком — особнячки построить. Ты же у нас строитель.

— Особнячки построить? В парке?

— Да, в парке. Все очень просто. Берешь у нас парк в аренду на сто лет, и все.

— Да, кто же мне его даст?

— Мы дадим, Вася. Я и Кабанов — мэр города и вице-мэр.

Через паузу он объяснил:

— Мы объявим конкурс на облагораживание парка, на строительство в нем аттракционов, детских площадок, дендрариев. Ты этот конкурс выиграешь. И все. Поехали.

— А закон?! — спросил Вася.

— Все будет юридически чисто, — ответил Барсуков. — Вот Балаболкин подтвердит. Он же у нас юрист.

Балаболкин подтвердил.

— Условия конкурса надо печатать в газетах, — угрюмо сказал Василий Проценко.

— В газете, Вася. В газете, — с нажимом произнес Барсуков. — И мы эту газету создадим. Она будет называться «Вестник мэрии», например, или «Народная воля». Тираж будет один экземпляр. И будет всего два конкурсанта. Ты да вот Балаболкин. Может быть, Кувшинова третьим присоединим. Понял?

Василий все еще сомневался:

— Как-то это не по-божески. А народ? Ведь будут протесты. Демонстрации.

— Никаких протестов не будет. Это у вас там, в столицах, протесты. У нас все будет тихо и гладко. Никаких протестов, никаких демонстраций.

— А насчет Бога ты не беспокойся. Обнесешь парк забором как для чистки территории, — наседал он на Васю. — Заборчик постоит год или два. Все к нему привыкнут. Вот и строй свои особняки.

— Слишком смело, Кресттопорыч! — сказал Василий. — Но очень заманчиво. Дай подумать.

— Думай, думай, — сказал Барсуков, — пока я здесь мэрю. А то, глядишь, меня перевыберут, — он мрачно посмотрел на Балаболкина, — тогда все. Никаких особнячков.

— Газету надо скромнее назвать, — рискнул вмешаться Балаболкин. — Например, «Правда».

— Кажется, такое название уже было, — сказал Проценко. — А впрочем, пусть будет «Правда».

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Встреча с отцом Евлампием

Папа и Жабжабыч подъехали на машине как можно ближе к церковному входу, чтобы не привлекать внимание. Это была старая, резко подновленная церковь Бориса и Глеба. Своими корнями она уходила в грубое средневековье, а верхней, сильно подновленной частью устремлялась в светлое будущее. Всюду видны были медь, пластик и дерево. Чувствовалось, что люди, давшие деньги на евроремонт, внимательно следили за тем, чтобы их большим трудом нажитые грешные деньги не были потрачены кое-как.