– Никогда не делай вид, что знаешь. Не знать не стыдно, стыдно не хотеть знать. Ты умеешь читать?

И что она должна была ответить? Только помотала головой.

– Научиться хочешь?

Кивок.

– Закончим это безобразие, научу. Только постарайся не вляпаться во что-нибудь, где тебе снесут башку. Без нее учиться как-то неудобно.

Жанна поневоле улыбнулась. Вокруг нее со времени ухода из дома были самые разные люди, кто-то насмехался, кто-то горячо поддерживал, кто-то завидовал, кто-то считал ненормальной. Но такого, как этот барон, больше не было. Жиль де Ре вел себя так, словно она принадлежала ему лично, причем принадлежала целиком, без остатка. Сила его натуры такова, что девушка сопротивлялась с трудом. Странно, но иногда хотелось… попросту прижаться к его плечу, словно барон мог защитить от тяжести этого мира.

А однажды Жанна вдруг поймала его… восхищенный взгляд! Нет, он не восхищался ею как женщиной, отнюдь. И даже как способной ученицей. Где бы ни оказывалась Дева, на улице вокруг нее немедленно собиралась толпа, девушку приветствовали, желали удачи, каждый норовил дотронуться хотя бы до ее стремени, до уздечки ее коня. Вот и в тот день она попала в такую же восторженную массу людей, желавшую увидеть свою Деву. На глазах у многих даже были слезы радости, женщины протягивали ей детей, чтобы только коснулась, чтобы поделилась своей благодатью.

Жанна и сама не понимала, сколько времени прошло с той минуты, как она окружена восторженной толпой. Оглянувшись, девушка вдруг увидела, что Жиль де Ре наблюдает, остановив своего коня, хотя мог бы проехать дальше. И в его глазах не было ни привычной насмешки, ни вызова, барон восхищался, словно ему передалась радость простых горожан.

Он ничего не сказал своей подопечной, словно и не было того случая, однако такое повторялось, стоило им выбраться на улицы города. И ни разу Жиль де Ре не осадил людей и не поторопил саму Деву, он явно одобрял их любовь и восторг.

В тот день с утра стояла прекрасная погода, барон Жиль де Ре не появлялся, а потому Жанна собралась выехать на долгую прогулку сама, только в сопровождении пажа Мюго. Жиль никогда не предупреждал, что собирается делать, и не объяснял, куда временами исчезает. К чему? И кому объяснять, этой девчонке?

Но уехать не удалось, зачем-то позвал дофин. Жанна предвидела долгую беседу с нудным Карлом вместо веселой прогулки, но старалась не слишком раздражаться из-за этого. Дофин все же странный, в нем словно уживались два человека: один любил верховую езду и соколиную охоту, мог часами скакать во весь опор, а второй страшно боялся всего подряд. Особенно деревянных полов. Карл слишком хорошо помнил ощущение ужаса, когда под ними вдруг провалился подпиленный пол и несколько придворных погибло. Сам дофин не только остался цел, но и не получил ни царапины, но после того покушения видеть деревянные полы не мог, их всегда покрывали толстыми коврами. И сквозняков Карл тоже боялся…

Однако в комнате, где за плотно закрытыми окнами сидел дофин, Жанну ждало новое интересное знакомство. Стоило самой девушке войти, как следом появился стройный молодой человек. Его отличали приятная, несмотря на длинноватый, как у Карла, нос, внешность и изысканные манеры.

На лице дофина появилось подобие улыбки:

– Вот вам еще один горячий сторонник спасения Орлеана – мой кузен герцог Алансонский.

– Вы вовремя, герцог, скоро нам предстоят горячие дни. Чем больше королевской крови будет с нами, тем лучше.

Герцог горячо поддержал намерение Жанны, он поверил в ее предназначение и объявил, что намерен участвовать в походе обязательно. Мало того, герцог пригласил Жанну в Сомюр, где жили его жена и мать. Жанна обещала им вернуть дорогого человека в целости и сохранности.