— Отвратительно, дорогой. Здесь нет никакой работы. Я думала, что со мной рвут контракт. Я виделась со многими людьми, но ничего не происходит.

— Все хорошо, не волнуйся. Тебе заплатят в любом случае. Это условие сделки. Послушай, Мона, мне тебя очень не хватает. Я хочу, чтобы ты вернулась.

— Правда, Джонни?

— Да. У тебя есть под рукой карандаш? Я хочу, чтобы ты вылетела в среду из Мехико в Майами рейсом пятьсот пятнадцать компании «Америкэн эрлайнз». Поняла? Я хочу, чтобы ты летела именно этим рейсом. Никаким другим, ни в какой другой день, ты меня поняла?

— Что за вопрос, детка! Это послезавтра. Ты меня встретишь?

— Нет, я не могу. Завяз тут надолго. Но есть другое дело. Ты должна сделать так, чтобы тебя встретила Криста. Пошли ей на факс сообщение: мол, жизненно важно, чтобы она встретила тебя с этого рейса. Мол, тебе надо срочно обсудить с ней нечто важное, о чем нельзя говорить по телефону.

— Что у тебя там происходит, Джонни?

Мона была туповата, но не совсем глупа. Сейчас она что-то заподозрила.

— Дорогая, ты должна доверять мне. Сейчас не могу объяснить тебе подробно, что к чему. Я хочу, чтобы ты сказала Кристе, когда встретишься с ней в аэропорту, что ты передумала и не хочешь работать с ней. Что ты решила вернуться ко мне, в «Элли». Скажешь, я позвонил тебе в Мехико и сделал такое предложение, от которого ты не могла отказаться. Поэтому-то ты и хочешь, чтобы она тебя встретила. Вот что ты ей скажешь.

— Джонни, это замечательно! Значит, я возвращаюсь в Нью-Йорк, и все будет, как раньше!

— Еще лучше, дорогая, в миллион раз лучше.

— Ты будешь рекламировать меня по всему городу?

— Я намерен заклеить весь город плакатами с твоим изображением, Мона. Вот увидишь. Твое хорошенькое личико надоест всему миру до смерти.

— О Джонни! — Мона захихикала в трубку, представив себе это потрясающее зрелище. — Выходит, я должна была повязать себя с агентством Кристы, а потом уйти от нее, чтобы помочь тебе в каком-то большом деле?

— Да, уж это точно, радость моя. Послушай, у тебя там что-нибудь происходит?

— В районе бассейна отеля «Хилтон» ничего.

— Ты кого-нибудь там видела, помимо деловых встреч?

— Нет. Впрочем, да, был парень, который закинул мне две камеры, принадлежащие Биллу Браддоку. Они были задержаны на таможне, и Криста прислала мне факс с просьбой, чтобы я привезла их. Билл собирается снимать меня для «Браво». А раз я теперь возвращаюсь к тебе, то ты получишь десять процентов!

— Лучше не сдавай эти камеры в багаж. Вдруг они затеряются? Браддок — очень модный фотограф, с ним лучше не портить отношения. И вообще, рентген может заподозрить, что это бомбы.

— Ладно, мне это не трудно. Я оставлю их при себе как ручную кладь.

— Да, и отдай их Кристе в Майами. Тебе незачем тратить время и отвозить их Браддоку. Черт с ним!

— Джонни, я так возбуждена!

— Ты возбудишься еще больше, когда попробуешь кое-что новенькое, что я храню для тебя в своем шкафу.

— А что ты хранишь для меня в постели, Джонни?

— Все то, чтобы было в последний раз.

Она засмеялась. Он тоже засмеялся. Но смеялись они по разным поводам.

— Я могу сразу же вылететь из Майами в Нью-Йорк?

— Как только увидишь Кристу и передашь ей камеры Браддока. Я буду сидеть здесь и поджидать тебя.

— Я люблю тебя, Джонни.

— Я тоже, — сказал он. Итак, со своей «подсадной уткой» он покончил.