Мы с Дробахой переглянулись. Следователь вошел во двор, вынул удостоверение и показал сержанту.

- Здесь живет гражданка Сибиряк? - спросил он.

Сержант, увидев прокурорское удостоверение, совсем по-военному вытянулся и вместо ответа отрапортовал:

- Инспектор дорожного надзора сержант Гапочка! - смущенно улыбнулся и добавил: - А жена в гастрономе, сейчас вернется.

- Ну и ну... - покрутил головой Дробаха. - Инспектор дорожного надзора, говорите?

- Что-нибудь случилось?

- Пройдемте в дом, сержант. Имеем к вам серьезное дело. Знакомьтесь два капитана милиции: киевский Хаблак и ваш криворожский Кольцов, из уголовного розыска.

Сержант крепко пожал нам руки и ничем не выразил тревоги, но сразу как-то помрачнел и внутренне подтянулся. Открыл дверь.

- Прошу, - отступил он, давая дорогу.

Домик оказался совсем маленьким: две комнаты и кухня. Еще, правда, застекленная веранда под огромным грецким орехом. Окна на веранде распахнуты, из сада пахло какими-то цветами - горьковато-терпкий запах, и это, должно быть, понравилось Дробахе, потому что он сел у окна, показав сержанту на стул напротив. Мы с Кольцовым устроились рядом на старом, продавленном диване.

Сержант сидел на стуле, вытянувшись и положив ладони на колени, так, как надлежало сидеть перед начальством, точнее, перед начальством привык стоять, но если уж приглашают...

Дробаха с любопытством разглядывал Гапочку, наконец дунул на кончики пальцев и спросил:

- Василина Васильевна Сибиряк, говорите, ваша супруга?

- Да.

- И давно вы женаты?

- Два года.

Дробаха одобрительно кивнул, будто этот факт имел какое-то существенное значение.

- Двоюродного брата жены знаете?

- Пашкевича?

- Да, Пашкевича.

- Вот оно что!.. К сожалению, знаю.

- Давно виделись?

- Освободился из колонии в январе и сперва жил у нас. Половина домика принадлежала ему. Мать Пашкевича, - объяснил он, - сестра моей покойной тещи. Они вместе строились. Потом мы с Василиной эту половину откупили, и он ушел.

- Куда?

- Говорил, где-то снял комнату. Как съехал в январе, так больше не виделись.

- Послушай, сержант, - вмешался я, - вы не обратили внимание: может, Пашкевич прихватил с собой какие-нибудь ваши вещи?

Гапочка покачал головой.

- Хотя он и жулик, но у своих... Василина сначала даже пожалела его: костюм купила и пятьдесят рублей дала.

- В счет дома?

- Просто так. И напрасно: он с нас все, что имели, содрал.

- Сколько?

- Четыре тысячи. За эти деньги можно построить трехкомнатную квартиру в кооперативе.

- А форма? Ничего из вашей форменной одежды не исчезло?

Сержант немного подумал. Потом нерешительно ответил:

- Фуражка... Старая фуражка куда-то девалась, но я думал, что жена...

- А рубашка, брюки?

Гапочка пожал плечами.

- Вроде на месте... Кому нужна рубашка?

- Эта рубашка, - вставил Дробаха, - была использована бандитами, убившими человека.

Сержант порывисто повернулся к следователю.

- Вы сказали: убили? - Постепенно смысл сказанного начал доходить до него, он побледнел и переспросил: - Убили?

- Угу... - как-то уж слишком буднично кивнул Дробаха. - Надели вашу форму, остановили машину и убили водителя.

- Пашкевич?

- Да. Кстати, ваша форма могла подойти ему?

- Мы одного роста, он, правда, чуточку худее. И вы говорите, что Олег убил человека?

- С напарником. Таким же рецидивистом. И поэтому прошу посмотреть, чего не хватает из вашей форменной одежды.

- Жена... - ответил сержант. - Сейчас придет жена, и она... Но ведь! - воскликнул он вдруг. - Какой же мерзавец! А я еще его на работу устроил!

- Кто мерзавец? - послышалось со двора. - Чего орешь?

- Василина! - Сержант повернулся к открытому окну.