— Это точно, — улыбнулся Максимилиан.

Они оказались так близко, что слышали участившееся дыхание друг друга и соприкасались плечами.

— Я вскипячу воду! — как ужаленная подпрыгнула Эллис.

— Да! — неестественно бодро отозвался Макс и тоже встал. — Теперь это легко можно сделать, я запустил генератор.

— Ура!

— Ура. А я открою консервы. Что мы выберем? Тунца или «собачью радость»?

— Тунца! Тунца! Но я готова съесть и всю «собачью радость», — призналась Эллис. — Вообще-то я не обжора.

— Тогда выпьем и наедимся, — резюмировал Макс, подмигивая Эллис.

Она довольно рассмеялась. Еще бы не радоваться! В доме было тепло и тихо, а еще здесь была еда и был мужчина, с которым все это ей так хотелось разделить.

Стол получился отменным: тунец с оливками, банку которых они нашли под радостные возгласы друг друга, заспиртованный хлеб — подогретый на огне, он казался свежим и ароматным, и виски, разлитый в пластиковые стаканчики.

— Наливать алкоголь в пластиковые стаканчики нельзя, — вспомнила Эллис. В бытность официанткой ее научили разбираться в посуде. — Спирт разъедает поверхность.

— Так не дадим же ему это сделать! — обрадовался Макс. — Чин-чин или что вы там обычно говорите!

— Обычно я желаю счастья, — улыбнулась Эллис, поднося наполненный стаканчик к губам. — И исполнения желаний.

— Так пусть все желания исполнятся! На брудершафт?

Они сидели на диване, других сидячих мест в комнате не было. Обстановка была весьма простой: плита, кухонный стол, шкаф, диван и журнальный столик. Собственно, если бы Эллис захотела оказаться по другую сторону стола, ей пришлось бы сесть на пол. Но она этого не хотела. То есть на пол бы она села, никаких проблем. Проблема была в том, что ей жутко не хотелось отодвигаться от Макса. Он тянул ее как сильный магнит глупую шестеренку. И Эллис не знала, сможет ли дальше сопротивляться. Они выпили на брудершафт, обменявшись скромным, сдержанным поцелуем, и накинулись на тунца, от которого через пару секунд остались лишь приятные воспоминания. Оливки тоже закончились как-то слишком быстро, а виски еще оставался. Макс наведался к кухонному столу с запасами и, основательно там порывшись, поставил на столик перед Эллис четыре банки мясных консервов.

— Аппетит приходит во время еды, — глубокомысленно заметил он.

— Настоящее пиршество! — обрадовалась Эллис. — А что мы скажем хозяину?

— Не волнуйся, мы с ним договоримся.

И Макс принялся вскрывать банки. Никогда еще консервы не казались Эллис манной небесной. А ведь она привыкла к отменной еде. Эллис удалось отведать много дорогих изысканных блюд, пока за ней ухаживал шеф-повар. Но, несомненно, эта еда была гораздо вкуснее.

— Никогда еще… мм… — бормотала Эллис, осторожно языком разминая аппетитные сочные кусочки во рту, — о… никогда еще…

— Никогда еще, — повторил Макс, внимательно глядя на нее.

— Это не то, о чем вы подумали, Максимилиан, — запнулась Эллис, поднимая к нему лицо. — Это совсем не то…

— Ты подумал, Макс, — поправил он, медленно подвигаясь ближе.

— О нет!

— Что нет?

— Это — нет!

— Ладно, нет так нет.

— Ладно?!

— Эллис, — он легонько обнял ее за плечи, — я понимаю, что с голодухи мы наконец-то наелись и напились, и нас потянуло…

— Меня не тянуло!

— Как досадно.