– Только чувство долга стоит между нами. Оно как стена мешает нам воссоединиться.

– Я не хочу слышать этого.

– Потому что не хочешь поверить в это. Я предупреждал, что теперь не буду щадить тебя. – Он снова сжал кулаки. – Три долгих года я прятал этот огонь, чтобы пламя его не обожгло тебя. Я мог бы овладеть тобой минуту назад. Но дал тебе возможность самой осознать, что происходит. И я обещаю, что заставлю тебя поверить в то, что твои чувства – больше, чем вожделение.

– Почему же ты не взял меня?

– Потому что не хотел видеть твоих глаз в ту минуту, когда ты осознаешь, что изменила человеку, которого любишь. Ты сильная женщина. Но даже тебе нелегко было бы выдержать такой удар. Я хочу, чтобы ты пошла на это сознательно.

– Я не люблю тебя. И никогда не полюблю, – в отчаянии повторила Маргарет.

– Полюбишь. Но сейчас мы не будем говорить об этом. – Он повел своими могучими плечами, будто сбрасывал невидимый груз. – Ты сказала, что Йен хотел бы получить собственную печатку? Вот и приступай к ней. Нам придется…

– О чем ты говоришь? – спросила она онемевшими губами. – Печатку?

Картаук решительно кивнул:

– Мы будем продолжать работать вместе. Ты удивительно понятливый подмастерье. Немного болтливый, но это не самый серьезный недостаток.

– Но я не могу делать вид, что…

– Вспомни, зачем Йен отправил тебя сюда. Он хотел, чтобы ты немного отвлеклась, так ведь? И я обещаю, что хорошее настроение не покинет тебя. Что касается другого… – Он встретился с ней глазами. – Я подожду, когда ты сама сделаешь первый шаг.

– Я никогда не сделаю его.

– Ты хочешь ребенка для Йена? – печально улыбнулся он. – Бедная Маргарет! Какое безвыходное положение.

– Теперь все изменилось. Я не могла бы… – Она прикоснулась дрожащими пальцами к виску. – Я не в состоянии трезво мыслить.

– А тебе и не надо мыслить. Я бы предпочел, чтобы ты поверила своим чувствам. И такой день наступит.

Маргарет покачала головой.

– Этого никогда не случится.

– Тогда будем считать, что ничего не изменилось.

Но и это было невозможно. На самом деле изменилось все. Каждый нерв, каждый мускул ее тела, казалось, откликался на самые незаметные его движения, жесты, слова.

– Ты был прав, – горько сказала Маргарет через некоторое время. – Мне не следовало приходить сюда.

– Видишь, в этом ты уже согласилась со мной, – улыбнулся он. – Но уже поздно, Маргарет. Великий период самопожертвования закончился. Теперь я буду брать все, что мне дарит судьба. Если ты не станешь приходить в мастерскую, я буду приходить к вам и часами сидеть в комнате Йена.

– Даже не думай!

– Почему? Я люблю Йена. Он жалеет о том, что я в последнее время перестал к нему приходить. Выбирай. Или ты будешь приходить сюда одна, или я буду приходить к Йену. И, глядя на меня, ты каждую минуту будешь чувствовать, о чем я думаю и что я хотел бы сделать.

Она не смогла бы вынести такой пытки. Картаук знал об этом, как знал все, что имело отношение к ней.

– Еще вчера я думала, что ты добрый. Но это неправда. Ты очень жестокий.

– Я ни добрый, ни жестокий. Я просто измученный жаждой человек, который мечтает только о том, чтобы припасть к живительному источнику. – Он повернулся к ней спиной. – Сегодня ты немного вышла из себя. А для того, чтобы вырезать печать, рука должна быть особенно твердой. Подождем до завтрашнего дня и тогда приступим к изготовлению формы. А после того, как мы закончим печать, настанет время делать твою скульптуру.

16

Руэл смотрел на слепящие лучи закатного солнца, садившегося за гору.