– Но почему именно здесь? – тихо спросил Грей у Минервы. – И когда ты успела договориться о визите? Кстати, кто сказал тебе, что я в церкви?

– Минерва часто бывает у нас, – объяснила миссис Памфри, ведя гостей из кухни по узкому коридору и вверх по скрипучей лестнице, пропахшей лавандовым воском, которым натирали старинное дерево. – Увидев ее вчера, я сразу заметила, что она сама не своя. Я уж думала, вы разругались. Минерва объяснила, что хочет поговорить с вами, и мы с Памфри согласились ей помочь. Да, мы сразу согласились. Нам тоже пришлось нелегко, когда мы были молоды и хотели быть вместе. Мы можем вас понять.

– Нам просто нужно поговорить, – сказала Минерва. – Вот и все. Мы не собираемся… переходить от слов к делу.

– Правда? – отозвалась миссис Памфри, ступив на другую лестницу, расположенную в глубине холла. – Ладно, о чем говорить – решать вам. А как Минерва нашла вас, Грей, я понятия не имею. Наверное, сердце подсказало… Вот сюда. Здесь вам никто не помешает.

Она провела гостей в комнату, где стояла пустая деревянная колыбель, а на подоконнике были расставлены куклы и плюшевые зверюшки. К пылающему камину кто-то предусмотрительно придвинул кресло-качалку. В дальнем углу комнаты находилась еще одна дверь. Миссис Памфри открыла и ее.

– Если здесь вам наскучит, можете перейти в соседнюю комнату. Я никому не скажу, что вы здесь.

С этими словами она тотчас удалилась.

Минерва подошла к подоконнику и взяла в руки обезьянку, сшитую из пестрых ситцевых лоскутков.

– Как ты нашла меня? – спросил Грей, чувствуя себя неловко в непривычной обстановке.

– Ты знаешь, что у супругов Памфри есть дочь?

– Разумеется, знаю. Моредж уже замужем.

– Да. Приезжая к родителям в гости вместе с мужем и сыном, она занимает эту комнату.

Грей кивнул. Он уже решил, что не следует торопить события: пусть Минерва сама начнет разговор и направит его в нужное русло.

– Знаешь, я завидую Моредж, – вдруг призналась Минерва.

Грей сбросил мешок на пол, снял плащ, положил его на кедровый сундук, а поверх бросил шляпу и перчатки.

– Моредж очень милая. Ей несказанно повезло: с раннего детства она знала, что родители всегда выслушают ее, утешат и поддержат. Они никогда не перебивали ее и не меняли тему.

Грей осмотрел свои промокшие сапоги, вспомнил про пистолет и прикрыл его полой сюртука.

– Редко встретишь таких людей, как супруги Памфри. – Грею и в голову не приходило, что Минерва так болезненно воспринимает отчужденность собственных родителей, более занятых своими делами, нежели жизнью дочери.

– Верно. – Она сняла плащ и, стряхнув с него подтаявший снег, сунула перчатки в карман. Сегодня на ней было темно-зеленое шерстяное платье почти такого же оттенка, как и плащ. Облегающий лиф с высоким воротом застегивался спереди и был украшен пелеринкой с золотой тесьмой. Узкое золотистое кружево окаймляло ворот и манжеты платья.

Грей в который уже раз восхитился ею. Тем более что теперь он знал, какова она под платьем… Он вдруг спохватился: думать об этом не следовало. По крайней мере пока. Но его взгляд невольно притягивали полная грудь Минервы и ее талия – не неестественно тонкая, как того требовала мода, а вполне пропорциональная.

Впрочем, любой согласился бы, что Минерва Арбакл – поразительно красивая женщина. Грею не терпелось заключить ее в объятия и увезти с собой.

– Перестань раздевать меня взглядом!

Грей вздрогнул.