Моя девушка? Что? Я чуть не споткнулась.

– Я просто объяснял ей, как живу под двумя именами.

– О, неужели? – Кэм положил руку мне на плечи, и мои шлепанцы зацепились друг за друга. Он крепче обнял меня, прижимая к себе. – Стоять, дорогая, а то я тебя не удержу.

– Только посмотрите на него. – Олли заспешил вниз по лестнице. – Девчонки так и падают к его ногам.

Кэм усмехнулся и свободной рукой повернул бейсболку козырьком назад.

– Ничего не могу с этим поделать. Я чертовски обаятелен.

– А может, все дело в твоем запахе, – огрызнулся Олли. – Не уверен, что слышал шум душа сегодня утром.

Кэм изобразил возмущение.

– Я что, плохо пахну, Эвери?

– Ты пахнешь изумительно, – пробормотала я, заливаясь краской. Впрочем, я не лукавила. От него действительно исходил потрясающий запах: смесь свежего белья, слабого одеколона и чего-то еще неуловимого, видимо, свойственного только ему. – То есть я хочу сказать, что ты не воняешь.

Кэм задержал на мне взгляд чуть дольше обычного.

– Идешь в универ?

Мы спускались по лестнице, но его рука по-прежнему лежала на моих плечах, и у меня в боку покалывало, как будто я отлежала его во сне. Между тем Кэм вел себя так… естественно, словно для него это ничего не значило. Я вспомнила, как ночью он обнимал девушку, но для меня это было…

Словами я объяснить не могла.

– Эвери? – Кэм понизил голос.

Я высвободилась из его объятий и заметила, что это не ускользнуло от Олли, который улыбнулся еще шире. Я поспешила вниз, соблюдая дистанцию.

– Да, иду на искусствоведение. А вы, ребята?

Кэм легко догнал меня на третьем этаже.

– Мы идем завтракать. Тебе надо прогулять лекцию и присоединиться к нам.

– Думаю, на этой неделе с меня хватит прогулов.

– А я вот сачкую, – объявил Олли, – зато Кэм у нас пай-мальчик, у него лекции только после обеда.

– А ты, выходит, плохой мальчик? – спросила я.

Улыбка Олли и впрямь была заразительной.

– О, я просто ужасный.

Кэм смерил друга многозначительным взглядом.

– Да, и это во всем: в грамматике, математике, английском, уборке за собой, общении с людьми. Продолжать можно до бесконечности.

– Зато мне нет равных кое в чем другом.

– Интересно, в чем же? – поинтересовался Кэм, когда мы вышли из дома. В воздухе пахло сыростью, а облака как будто накачали водой.

Олли, бежавший впереди, развернулся к нам лицом и стал пятиться назад, не замечая опасной близости сдающего назад красного пикапа. Он поднял свою загорелую руку и стал загибать пальцы.

– Пьянки, гулянки, сноуборд, футбол – ты еще не забыл этот вид спорта, Кэм? Футбол?

Улыбка сползла с лица Кэма.

– Нет, я помню, кретин.

Олли снова засмеялся и повернулся, направляясь к припаркованному серебристому внедорожнику. Заинтригованная, я взглянула на Кэма. Он смотрел прямо перед собой, на его лице играли желваки, а глаза были осколками льда. Не глядя на меня, он сунул руки в карманы и сказал:

– Увидимся, Эвери.

Он подошел к Олли, который ждал его у внедорожника, а я готова была поклясться, что даже воздух стал холоднее от столь резкой перемены в поведении Кэма. Не нужно было обладать гениальностью или особой интуицией, чтобы догадаться, что Олли задел больное место и Кэм не смог справиться с эмоциями.

Дрожа от холода, я поспешила к своей машине. Лишь только я села за руль, как жирные капли дождя упали на лобовое стекло.