– Погодите, – выпалила я, прерывая поток слов. Леананши моргнула и опустила руки, череда картинок в голове дрогнула и остановилась. – Я думаю, что вы ошибаетесь. Мой отец не был великим музыкантом, он работал страховым агентом. Нет, я знаю, что он играл на пианино, но если у него это так хорошо получалось, то почему он никак не воспользовался своим талантом?

– Кто здесь рассказывает историю, милая? – ощетинилась Королева Изгнанников, и огни снова замигали. – Разве тебе никогда не приходилось слышать выражение «голодный артист»? Твой отец был очень талантлив, но музыка не оплачивала счета. А теперь, ты хочешь слушать дальше или нет, малышка?

– Извините, – пробормотала я, откидываясь на спинку кресла. – Пожалуйста, продолжайте.

Леананши фыркнула, откидывая волосы назад, и видения снова ожили.

– Они поженились и, как это происходит у людей, начали постепенно отдаляться друг от друга. Мужчина устроился на новую работу, которая требовала долгих отлучек из дома, он все меньше уделял времени музыке, и вскоре совсем ее забросил. Его жена продолжала рисовать, реже, чем раньше, но теперь ее искусство было наполнено тоской, отчаянным желанием чего-то большего. И, возможно, именно это привлекло внимание Летнего Короля.

Я прикусила губу. Мне уже рассказывали эту историю раньше, сам Оберон, но легче не становилось. Эш сжал мое плечо.

– Вскоре родился ребенок, дитя двух миров, наполовину фейри и наполовину смертная. В то время весь Летний Двор ломал головы над вопросом, следует ли забрать дитя в Волшебную страну и воспитывать, как дочь Оберона, или она должна остаться в человеческом мире со своими смертными родителями. К сожалению, прежде чем решение было принято, семья сбежала вместе с ребенком за пределы досягаемости Оберона. По сей день никто не знает, как им это удалось, хотя ходили слухи, что мать девочки каким-то образом нашла способ спрятаться. Возможно, она не была так слепа к Фейриленду, как показалось сначала.

– По иронии судьбы, их выдала именно музыка, когда отец девочки снова вернулся к сочинительству. Через шесть лет после побега Титания обнаружила их местоположение и была полна решимости отомстить. Она не могла убить девочку, рискуя навлечь на себя гнев Оберона, и не осмеливалась тронуть мать, человека, который привлек внимание Летнего Короля. Но смертный отец девушки не обладал такой защитой.

– Значит, моего отца забрала Титания? – Мне пришлось опять прервать рассказ, хотя я знала, что это, вероятно, снова разозлит Леананши. Она недовольно на меня уставилась, но я была слишком расстроена, чтобы обращать внимание. – Но в этом нет никакого смысла! Как он оказался с вами?

Леананши театрально вздохнула и затянулась сигаретой, сжимая губами кончик мундштука.

– Я как раз приближалась к кульминации, дорогая, – вздохнула она, выдыхая голубую пантеру, заскакавшую у меня над головой. – Ты, наверное, ужасный компаньон для походов на ужастики, да?

– Хватит историй, – отрезала я, вставая. – Пожалуйста, просто скажите мне. Моего отца украла Титания или нет?

– Нет, милая, – Леананши закатила глаза. – Я украла твоего отца.

Я уставилась на нее.

– Вы! Но зачем? Чтобы Титания не смогла?

– Именно, голубка моя. Я не особенно люблю летнюю стерву, простите мне мой французский, так как я оказалась в изгнании по милости ревнивой мегеры. И ты должна быть благодарна, что именно я, а не Титания забрала твоего отца. Здесь у него неплохая жизнь. Летняя Королева, вероятно, превратила бы его в жабу или розовый куст, ну или что-то подобное, суть ты уловила.

– Откуда вы об этом узнали? И почему вмешались?

– Спроси Пака, – предложила Лэнанши, махнув мундштуком с сигаретой в сторону кресла. – В то время его уже приставили к тебе охранником.