— Ну, я вчера и нажрался, — поделился в свою очередь Кощубей. — Всякая бредятина мерещится.

— Брат, твоя коза…

— Это не моя коза. Пошли вы нафиг! — отрезал колдун, двинул певца кулаком в глаз, снова рухнул в кровать. И тут же, что интересно, захрапел.

Загадочная блудная душа.

Коза печально посмотрела на певца. Певец вздохнул, осторожно щупая набирающий сок синяк, желтый, как карта Китая. Если бы не убеждения, он бы показал этому хаму. Но животному нужен хозяин. Латинянин гордился тем, что умеет быстро принимать решения, он снял с шеи огромный крест на тесемке, из тесемки сообразил поводок и захомутал козочку.

Животное по-своему скотскому характеру стало упираться, но это для ее же блага! Пурилис осторожно выглянул за дверь. Никого. Вытер о штанину руку, липкую от страха, как не мытые месяц волосы. На цыпочках он потащил животное коридором. Чтобы зверь не издавал лишних звуков, на морду натянул хайрастку. Кто не знает — это кастрированный головной убор.

В одном месте пришлось переждать за колонной, пока пройдет совершающая утренний обход стража. Начальник караула за что-то распекал подчиненных, гремя фряжскими латами, как домохозяйка кастрюлями:

— Идиоты, он же еле на ногах держался! Если бы я не проверял южный пост, одной левой справился бы!..

В другом месте из-за стены журчали женские причитания:

— Ты снова шлялся всю ночь! Я, дура, тебя до утра прождала! Да превратит Бус Белояр выпитое тобой за ночь в ведро помоев с размокшими окурками!.. Говорила мне мама: «Не выходи замуж за дегустатора!».

— Опять мыши цельный бидон молока вылакали! — слышалось с кухни.

Дворец просыпался. Пройти в темное мрачное дворцовое подземелье, да еще с упирающейся козочкой на поводке, было делом архисложным. Но есть бог на свете. Пронесло. Наконец латинянин и животное оказались в самом заброшенном уголке подземелья.

Настенные надписи были традиционны, они содержали сакральные непонятные для простых смертных изречения типа: «саперные грибы», «унитазный позор», «город стоматологов» и цитаты из аналов правящих династий типа: «Он был женат двадцать лет и при слове „шейпинг“ тянулся к пистолету&r