– Что? Я должна терпеть, когда на меня кричит какой то мальчишка с псарни? – спросила она, и костяшки ее пальцев, сжимавших рукоятку хлыста, побелели.

 На крик королевы прибежал Алистер, главный псарь и отец Тома. Когда он увидел, что происходит, глаза у него полезли на лоб от ужаса. Только он успел схватить сына за шиворот и притянуть к себе, как в воздухе просвистел хлыст. Мальчика он не задел, зато раскровенил щеку самому Алистеру.

 Не обращая внимания на боль и кровь, которая текла с лица, псарь вступился за сына.

 – Он очень сожалеет о своей дерзости, ваше величество. И никогда больше не будет так поступать. Прошу вас, простите его. Проси прощения, Том…

 – Но, папа…

 – Проси прощения! – заорал на него Алистер. – Живо!

 Он кричал на мальчика не потому, что был зол на него. Софи понимала: им руководил страх. Хлыст королевы оставил на щеке Алистера глубокую борозду, а ведь он взрослый мужчина. Что же сотворит удар такой силы с тщедушным ребенком?

 – Я… я прошу прощения, ваше величество, – промямлил Том, глядя в землю.

 – Займитесь собаками, вы оба, – приказала им королева.

 Алистер отпустил Тома, вытащил из кармана платок, прижал его к щеке и подозвал к себе свору. Маленькая гончая осталась в углу – одинокая, беззащитная, отчаявшаяся. Она знала, что обречена.

 – Идемте, я покажу вам мою новую породистую кобылу! – обратилась королева к благородным гостям.

 Когда все направились к конюшням, Том снова подошел к Софи.

 – Пожалуйста, сделайте так, чтобы ее не убивали. Прошу вас, моя госпожа, – дрожащим голосом взмолился он. – Ее зовут Зара. Она последыш в своем помете. Разве может такая малютка убить волка?

 – Конечно нет, Том, – ответила Софи, наблюдая за королевой, которая уже входила в конюшни.

 Жестокость мачехи до того поразила принцессу, что она не находила в себе сил двинуться с места. Мучительная тоска сдавила грудь, не давая девушке вздохнуть, но и она не могла победить зарождающийся гнев. Несправедливость поступка мачехи – вот что стало его причиной. Несправедливость и всеобщее безразличие, ведь все во дворе продолжали есть, пить и веселиться так, словно ровным счетом ничего не случилось.

 «Нет, волка такой малышке, конечно, не убить, – подумала она, глядя вслед королеве. – Но перехитрить королеву, может быть, получится».

 Том не двигался. Он так и стоял возле Софи, сжав кулаки.

 – Иди помоги отцу, – обратилась к нему девушка.

 Плечи парнишки поникли. Надежда покинула взгляд.

 – Но, моя госпожа…

 – Иди!

 От страха у нее перехватило горло. Утром она уже совершила одну глупость – дала уйти волку, но то, что она собиралась сделать сейчас, граничило с безумием.

 Едва Том ушел, Софи огляделась. Все были заняты едой. Фельдмаршал отдавал должное роскошному пирогу с олениной. Хаакон отщипывал кусочки от окорока. Родриго впился в сочный персик. Убедившись, что на нее никто не смотрит, Софи направилась в дальний угол двора, где лежала несчастная псина.

 Набрав полную грудь воздуха, Софи собрала волю в кулак. Внутри у нее все дрожало, но она думала о Томе, который осмелился бросить вызов королеве, просить ее о том, чтобы она пощадила собаку. В отличие от нее, храбрость не была для него личиной, которую он то снимал, то надевал, в зависимости от обстоятельств. Нет, храбрость была его истинным лицом, и если несчастный мальчишка псарь способен на такое, значит способна и она, принцесса крови.

 – Ты Зара, да? Какая ты красотка, – зашептала она, приближаясь к собаке.