Он вступил в схватку с собой и смягчил поцелуй, зная о хрупкости ее тела и своих эмоций, подвергшихся испытаниям последних дней.

— Спи, — шепнул он.

— Не уходи, — снова сонно пробормотала она, и он понял, насколько она устала и как близка была к нервному срыву.

— Я не уйду.

— Скажи снова! — потребовала она.

Но он мог и не отвечать, потому что глаза ее сомкнулись, и она успокоенно вздохнула. Он долго согрел на нее — на золотистые ресницы над прекрасными глазами, на медового оттенка волосы, волной лежащие на его груди, и нежную щеку, греющую его кожу.

Вскоре он тоже уснул с мыслями о чуде в его объятиях.

А может, он опасался, что утром его мечта растает и наступит суровая реальность дня.

Глава двадцать девятая

Лори проснулась в объятиях Моргана. Свет потоком лился через окно, и она гадала, который сейчас может быть час. Тело девушки онемело, она пошевелилась и снова замерла. Моргану нужен отдых — чем больше, тем лучше. Поэтому она сосредоточилась на изучении его лица. Она никогда не видела его в минуты покоя. Суровые и жесткие черты как будто разгладились, длинные ресницы прикрывали обычно настороженные глаза. Ей ужасно хотелось коснуться этого лица. Он был так нежен прошлой ночью, так боялся причинить ей боль.

Но он промолчал о любви. Но с чего он должен был о ней говорить? Лори стреляла в него, не доверяла ему, и из-за нее он едва не погиб.

Глаза Моргана открылись, и он неторопливо улыбнулся ей:

— М-м-м, как приятно проснуться с тобою рядом.

— Мне тоже.

Он потянулся, лукаво улыбаясь, потом тихо простонал от боли в избитом теле.

— Может, тебе это и приятно, но я чувствую себя словно…

Он смолк, потому что Лори сделала то, о чем мечтала с самого пробуждения: она коснулась его губ, проследила впадинку щеки, ощущая грубую щетину.

— Чувствуешь словно?..

Но он упрямо стиснул зубы, промолчал и провел по своей щеке:

— Должно быть, я похожу на черта.

— Вот именно, — усмехнулась она. Он еще не совсем проснулся, веки полуприкрывали густую синеву изумленных глаз. Морган покачал головой:

— Это несправедливо. Ты по-прежнему чертовски хорошенькая.

Но Лори чувствовала себя ужасно, зная, что лицо ее распухло, волосы превратились в массу нечесаных кудрей, а одежда… впрочем, чем меньше думать об этом — тем лучше. Она вытянулась, прижимаясь к нему и не желая терять ощущение интимности.

Он быстро отодвинулся, но она успела заметить реакцию его тела. Он сел и натянул рубаху. Она смутно припомнила, что прошлой ночью он внес свою постельную скатку в соседнюю комнату.

— Я собираюсь побриться и принять ванну, — сказал он. — Заодно позабочусь, чтобы тебе принесли в номер воду. А потом мы, пожалуй, вернемся к твоей семье, прежде чем Ник появится здесь с дробовиком.

Пораженная его отчуждением, она лишь кивнула, борясь с разочарованием и пустотой. Он с минуту постоял в дверях, глядя на нее темными и опять настороженными глазами, затем открыл дверь и исчез.

* * *

Оставить ее одну этим утром было для него одним из тяжелейших испытаний, и, возможно, он сделал это ради них обоих. Он посмотрел на едущую рядом с ним Лори. Она молчала с тех пор, как он вернулся к ней в номер, принеся снизу кофе. Вдобавок он ухитрился раздобыть немного хлеба и мяса.

Морган нашел цирюльника и общественные бани и в полной мере воспользовался и тем и другим, облегчая боль в теле с помощью парной. Но жар не мог избавить его от другой боли — боли желания, не позволяющей думать ни о чем другом.