Затем боги вернулись в свои миры. Слишком хорошо помня об опасности отвлечения внимания, они широко распространились по своим вселенным. Они касались, любили и знали каждый камень, каждое растение, каждую живую клетку. Они стали ветром, дыханием и сном. Они текли по рекам, грохотали в камне и чувствовали, как бьется каждое влюбленное сердце. Они стали всем и везде, ничем и нигде.

И со временем их миры забыли о них.

Ниббас довольствовался тем, что выжидал своего часа. Он знал, что драконы рано или поздно вымрут. Все умирают. И вообще, бог-коротышка ошибался. Его сердце не было вне его магии. Некоторые виды магии действуют очень, очень медленно.

И более того, какая-то магия терпелива. Очень, очень терпелива.

ГЛАВА 13

Хотя Деметрий скучал по Вайолет, по правде говоря, это было лучшее время в его жизни.

Как самый молодой член экспедиции, он должен был заниматься работой с той же сосредоточенностью и энергией, что и любой из взрослых мужчин и женщин в отряде. Каждый вечер он осматривал копыта лошадей на предмет гравия и трещин, проверял зубы и десны на наличие явных признаков стресса и болезни. Затем он растирал их мышцы мягкой тканью, выжимая пот, и чистил их, пока животные не начинали блестеть.

Все это время он шептал и напевал.

И все это время его сердце говорило: «Спасибо, спасибо, моя любовь. Спасибо вам за вашу работу».

И от сердца лошадей: «Любимый мальчик, любимый мальчик. Вдвойне любимый».

Андуланцы были особенно известны своей глубокой связью с нашими животными. Мы любили наших животных, и нас любили в ответ. Не то чтобы мы могли разговаривать с нашими животными — очевидно, не могли. Но мы их понимали. Наши сердца взывали к нашим лошадям и собакам, нашим дойным коровам, нашим стриженым овцам и нашим охотничьим соколам — и животные тянулись к нам в ответ. И никто не был в этом так искусен, как Деметрий. Он умел слушать.

Охота на дракона рассматривалась большинством — даже членами охотничьего отряда — как сомнительная операция. Король — наш прилежный, книжный, бесконечно очарованный король — в своем тщательном, детальном и глубоком исследовании истории и биологии драконов открыл метод, с помощью которого древние поймали и усмирили свою драконью добычу. Зеркала.

Охотничья партия — в целом — ворчала по поводу этого плана. («Безумие! — они ворчали. — Безумие!») Но они держали свои опасения при себе. Деметрий, с другой стороны, думал, что это сработает — нет, знал, что это сработает — но все равно считал, что это ужасная идея. Он поделился своими опасениями с королем.

— Я знаю, что это не мое дело, — сказал мальчик, опустив глаза. — Но я здесь, чтобы присматривать за животными, и дракон, как только его поймают, будет частично моей ответственностью.

— Нет, дорогой мальчик, — ласково сказал король. — Я бы никогда не взвалил такую ответственность на плечи столь молодого человека. Дракон, хоть и стреноженный, все равно будет ужасно опасен. И осмелюсь предположить, что для тебя это будет опаснее, чем для большинства других. — Деметрий ждал, что король объяснит это, но он не стал.

— Не думаю, что дракон пострадает, — продолжал мальчик. — Совершенно очевидно, что нет. Но он старый. И он будет помнить. Драконы были порабощены, и вы захватите его так же, как это делали древние. — Деметрий едва мог поднять глаза. — Боюсь, что зверю это не понравится.

— Глупости! — весело сказал король, хлопая Деметрия по плечу.